приглашаем посетителей сайта на форум
16.12.2009/ содержание и все опубликованные материалы номера XXIX MMIX
01.05.2009 / содержание и все опубликованные материалы номера XXVIII MMIX
20.01.2005 / Открыт раздел "Тексты", в котором опубликованы книги Г. Ревзина
"Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века" (М., 1992) и
"Очерки по философии архитектурной формы" (М., 2002)

     тел.(495) 623-11-16  

О журнале
 
Подписка
 
Форум
 
Что делают
ньюсмейкеры?
 
Зарубежные
новости
 
Вызов - Ответ
 
Путешествие
 
Культура
 
SOS
 
Современная
классика
 
Вещь
 
Исторический
очерк
 
Школа
 
Художественный
дневник
 
Дискуссия
 
Объект
 
Спецпроекты
 
Книги
 
Тексты
 
[архив
номеров
]

 

 

Вызов

[ > Ответ ]

Григорий Ревзин
Приручение небоскреба
XVII-MMVI - 20.03.2006

Вид по авенида Диагональ

Воинственное имя – Торре Акбар – на самом деле происходит от аббревиатуры «Аква Барселона», что означает нечто вроде «Барселонводоканал». Башня Нувеля поставлена на улице Авенида Диагональ, на границе исторического города, примерно в двух километрах от собора Саграда Фамилиа Антонио Гауди. Авенида идет в сторону моря, к порту, где только что закончено строительство Форума с центральным зданием Херцога и де Мерона. Это – зона нового строительства в Барселоне, Торре Акбар отмечает ее начало, Форум – конец.

Строительство Торре Акбар – начало реконструкции бедного портового района Барселоны, предполагающей полный снос исторической застройки

Башня 34-этажная, в ней 142 метра, это масштаб московской высотки, по американским меркам – не небоскреб. Это не металлический, а бетонный небоскреб, две бетонных трубы, вставленных одна в другую, и прошитых межэтажными перекрытиями. Она обеспечивает высокую пожароустойчивость, что является предметом особой гордости строителей после 11 сентября. Главный предмет заботы Нувеля – фасад здания. Оно обшито разноцветными металлическими панелями, которые образуют сложные цветовые сочетания, создавая эффект своего рода «пикселизованного» цвета – издалека пиксели сливаются, и башня кажется переливающейся всеми цветами радуги. Фасад – двухслойный, и пикселизованный цвет – это внутренний слой, а снаружи все здание укрыто подвижной кожей прямоугольных стеклянных панелей, которые могут двигаться, то открывая, то закрывая здание. Это создает эффект своего рода вибрации цвета и формы, здание никогда не бывает равно самому себе. Здание заглублено в землю и, подобно средневековой башне, окружено рвом с водой.
Этим, пожалуй, можно закончить описание Торре Акбар. Чтобы понять эту архитектуру, стоит, видимо, обратить внимание на то невероятное сходство, которое возникает между небоскребами Нувеля в Барселоне и Swiss re Нормана Фостера в Лондоне. Оба проекта были одновременно показаны на Венецианской биеннале 2002 года, модели стояли рядом, и было ощущение, что это вообще два варианта одного и того же здания. Разумеется, ни Норман Фостер, ни Жан Нувель ни при каких условиях не признают того, что один повлиял на другого (неважно, кто на кого), и, разумеется, ни один критик никогда не поверит, что это действительно так. Но ради эксперимента я готов в это поверить, просто для того, чтобы подумать, что же из этого следует.

Торре Акбар (справа) в системе городских вертикалей рифмуется с собором Саграда Фамилиа (слева)

Это был интересный зал Арсенала в Венеции, где стояли два эти небоскреба. Он назывался «Башни». В 2002 году главной архитектурной темой оставались события 11 сентября в Нью-Йорке, и казалось, что после террористических атак архитекторы на некоторое время оставят тему небоскребов в силу уязвимости этих зданий. В полном соответствии с авангардной логикой, требующей делать нечто прямо противоположное тому, чего от тебя ждут, все европейские звезды выставили по небоскребу. Нувель и Фостер стояли среди небоскребов Захи Хадид, Доминика Перро, Массимилиано Фуксаса, Ханса Холляйна и десятка других, – все чрезвычайно разнообразных форм. Это была своего рода манифестация.

Манифестация того, что небоскреб стал предметом архитектуры. Парадоксальность небоскреба как жанра заключалась в том, что в качестве чисто инженерного сооружения он уже производит впечатление мощи и величия. Небоскребы интернационального стиля, созданные под влиянием идеи «честной» артикуляции конструкции свели на нет и без того небольшие архитектурные возможности этого жанра. Возник своего рода «кризис небоскреба» – когда крупнейшие и престижнейшие стройки, как оказалось, не требовали архитектурно-творческого вмешательства вообще – конструкторы и менеджеры прекрасно справлялись сами. Архитекторы решили дать бой, и биеннале 2002 года в этой части прошло под лозунгом «звезды на небоскребы». Из показанных тогда проектов реализованы два – Фостер и Нувель – и это, разумеется, случайность. Но невольно кажется, что все же это произошло не из-за обстоятельств заказа, политики и т.д., а из-за того, что найденная этими двумя архитекторами форма оказалась наиболее удачной, более всего отвечающей смыслу небоскреба. Оба они нашли форму для этой гигантской башни, которая соответствует ее сути, нашли тектоническую формулу небоскреба.

Фрагмент фасада

Я подробно анализировал небоскреб Фостера в ПК №13. Сказанное там в большой степени относится и к Нувелю. Его небоскреб воспринимается не как механическое повторение типового этажа, но целиком, форма скругленной кверху сигары схватывает всю эту массу единым абрисом. Если обычный небоскреб увеличить на полсотни этажей, абрис его нижней части не изменится, здесь же башня ведет себя как колонна, и увеличение высоты означает изменение линии кривизны завершения. То есть появляется энтазис, возникают пропорции целого – появляется архитектура. Можно сказать, что если Фостер создал в своем небоскребе грубую дорическую колонну, то Нувель, мастер более изысканный, чем монументальный, нарисовал небоскребную ионику – его башня тоньше и поэтичнее, чем фостеровская, но точно так же основана на логике пропорций и тектоники.

Этим, однако, дело с Торре Акбар не исчерпывается. работа Нувеля – это своего рода попытка создать контекстуальный небоскреб, если небоскреб в принципе может быть контекстуальным. Небоскреб невозможно привязать к городу, он всегда будет строением посторонним. Но его можно привязать к символическому пласту города. Символом Барселоны является Антонио Гауди. Фактически, двухслойная кожа Торре Акбар - парафраз двух приемов Гауди. Если посмотреть на то, как Гауди работает с цветом, то станет ясно, что он перевел принципы орнамента Ар Нуво в чередование цветных пятен столь хаотическое, что от него уже меньше шага до нувелевской пикселизации. Я имею в виду прежде всего фасад и, в особенности, черепицу Каза Батльо, являющегося, видимо, прямым источником идей Жана Нувеля, но также и другие работы, скажем, декоративную ограду парка Гуэль. Что же касается главного изобретения Нувеля – вращающихся матово-прозрачных лопастей, укрывающих Торре Акбар с ног до головы, то их трудно не сопоставить с каменными лопастями, которыми забраны башни собора Саграда Фамилиа. Их назначение у Гауди не вполне понятно (как, впрочем, и у Нувеля), но они создают эффект полета каменной башни, что, несомненно, было особенно уместно для современного небоскреба. Нувель произвел некое техническое – и вследствие этого образное – перепрочтение Гауди, оставив тем не менее его сердцевину. По словам Нувеля, его здание должно воcприниматься как гигантский фонтан, гейзер, бьющий из земли и переливающийся на солнце всеми цветами радуги. Именно поэтому Торре Акбар поставлен в углубление, окружен рвом, в котором плещется вода. Но стоит заметить, что течение вод – любимый образ модерна, каменная вода – это своего рода формула его морфологии. Различие только в том, что в модерне вода связана с темными витальными энергиями, там обитают медузы, осьминоги и прочие морские гады. В сегодняшней культуре вода утратила все эти романтические смыслы и превратилась в более медицинскую субстанцию – в ней ценят прежде всего чистоту и прозрачность. Сравнивая Гауди и Нувеля, невольно приходишь к выводу, что в образном смысле вода в городе за сто лет радикально очистилась. Сами по себе реминисценции из Гауди не бог весть насколько сложный ход. Новое здесь в том, что подобным образом обрабатывается небоскреб – приемы эти скорее кажутся сомасштабными парковому павильону. Сначала даже кажется, что здесь есть что-то от вышивания бисером по железобетонным балкам. Но самое удивительное, что Нувелю это удалось. Его небоскреб действительно выглядит нарядным и аккуратным, как домашнее рукоделие – он не подавляет, рядом с ним приятно находиться, он провоцирует на внимательное разглядывание всех этих вертящихся стеклышек и ярких цветовых пятнышек как детский калейдоскоп. У Торре Акбар странное свойство – его величественность видна издалека, а когда подходишь ближе, она становится какой-то даже маленькой, опрятно-праздничной. Это очень мягкий небоскреб, очень европейский. Прирученный.

далее>>

вверх

 Вызов 

    
20.03.2006 XVII-MMVI
Жан Нувель
Торре Акбар в Барселоне
   
20.03.2006 XVII-MMVI
Григорий Ревзин
Приручение небоскреба
   

 Архив раздела

   

XXIX - MMIX

   

XXVIII - MMIX

   

XXIV - MMVIII

   

XXIII - MMVIII

   

XXII - MMVII

   

XXI - MMVII

   

XX - MMVI

   

XVIII - MMVI

   

XVII - MMVI

   

XV/XVI - MMV

   

XIV - MMV

   

XIII - MMV

   

XII - MMIV

   

XI - MMIV

   

X - MMIV

   

IX - MMIII

   

VIII - MMIII

   

VII - MMIII

   

VI - MMIII

   

V - MMII

   
 

IV - MMII

   
 

III - MMII

   
 

II - MMI

   

I - MMI

   

 


Rambler's Top100


     тел.(495) 623-11-16 

Rambler's Top100

 © Проект Классика, 2001-2009.  При использовании материалов ссылка на сайт обязательна