приглашаем посетителей сайта на форум
16.12.2009/ содержание и все опубликованные материалы номера XXIX MMIX
01.05.2009 / содержание и все опубликованные материалы номера XXVIII MMIX
20.01.2005 / Открыт раздел "Тексты", в котором опубликованы книги Г. Ревзина
"Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века" (М., 1992) и
"Очерки по философии архитектурной формы" (М., 2002)

     тел.(495) 623-11-16  

О журнале
 
Подписка
 
Форум
 
Что делают
ньюсмейкеры?
 
Зарубежные
новости
 
Вызов - Ответ
 
Путешествие
 
Культура
 
SOS
 
Современная
классика
 
Вещь
 
Исторический
очерк
 
Школа
 
Художественный
дневник
 
Дискуссия
 
Объект
 
Спецпроекты
 
Книги
 
Тексты
 
[архив
номеров
]

 

 

Вызов

[ > Ответ ]

Григорий Ревзин
Бунт цехов
XIII-MMV - 27.03.2005

В компьютерной модели здание Т-Центра Гюнтера Доменига выглядит достаточно типичным произведением деконструкции. Двухризалитный корпус наползает на трехризалитный, композиция выглядит как встреча вил с граблями в деревенском сарае или, если пользоваться более антропоморфными аналогиями, так, будто компьютерный монстр решил почесать двупалую ногу трехпалой лапой. Формотворческий жест кажется характерно бессмысленным, его значение полностью исчерпывается его остротой – перед нами очередная попытка превратить элементарность прямых в аттракцион ломаных линий для создания эффекта «современности».

Фрагменты главного фасада, выходящего на шоссе. Архитектор обыгрывает эффекты разнообразия фактур – цитирующие Корбюзье бетонные опоры, металлические плоскости-жалюзи и стальная решетка ложного потолка

При некотором напряжении можно увидеть в этом аттракционе композиционный смысл. Это захват пространства – вилы и грабли движутся с двух сторон, сгребая пустоту в кучку, подобную кучке соломы. Можно предположить, что в центре этой сгребенности человек должен ощутить некую физическую концентрированность, контрастирующую с внешней разряженностью. Отдаешь должное и известной художественной гуманности Доменига – тебя все же не мнут и не корежат, как это делает Фрэнк Гери или Заха Хадид, тебя всего лишь сгребают широкими граблями и вилами, и вероятность проскочить между зубьями достаточно высока. Однако и острота переживания, вероятно, куда меньше, пространство не достигает той степени несовместимости с нормальной средой обитания, которой требует качественный аттракцион.

Но эти первоначальные установки вдруг начинают казаться неадекватными, когда ты сталкиваешься со зданием в натуре. Нет, конечно, гигантские лапы опознаются, и наползание одного корпуса на другой еще как заметно, и пространство внутреннего двора действительно кажется более концентрированным, чем внешнее, но ощущение произвольности и необоснованности формального жеста пропадает.

Входная зона изнутри прилегающего квартала

Здание расположено в промышленном районе Вены на пересечении двух магистралей, рядом с многоуровневой развязкой. Вена – ухоженный буржуазный город, и в нем нечасто встретишь тот характерный пейзаж постиндустриального пустыря, который так отличает российские просторы. Через отравленные цементом лысые поляны тянутся ленты заброшенных цехов с шедовыми полуразбитыми фонарями-окнами. Некоторые функционируют, бывшая бойня превращена в хладокомбинат, в воздухе стоит бодрящий зимний запах мороженой убоины, смешивающийся с выхлопами машин от двух шоссе. Руинированность пейзажа, обрамленного вечно длящимися сараями, заставляет воспринимать его как случившийся в прошлом триумф элементарной геометрии, которая ныне впала в ничтожество. Эта территория сталкивается с двумя магистралями, скрутившимися в узел развязки. Ее спиральные извивы кажутся вторжением иного типа пространства-времени в мир разлагающихся цехов, это геометрия иного порядка, в ней есть сила и воля. На пересечении одного мира с другим встает здание Гюнтера Доменига. Прочитывается оно драматически – будто две группы цехов рвутся к этой автостраде, и стремятся туда настолько, что одна лезет на голову другой. Это интенсивное налезание производит оздоравливающий эффект на окружающую территорию. Объемы Доменига встают как бы во главе остальных цехов, те начинают восприниматься как отряды геометрии, деятельно ползущие к развязке и в этом строю получающие новую волю к жизни.

Вид из вестибюля во внутренний двор здания

Этот образ возникает, когда глядишь на все поле сверху, с автострады, и некая ирония в отношении подступающих сараев смешивается с безотчетной боязливостью, что они, пожалуй, могут и дальше взбираться друг на друга и долезть до тебя. Так смотришь с набережной на штормящее внизу море – чувство превосходства над его бессмысленной активностью смешивается с опасением, что обрызгает. Пока же спускаешься вниз, к комплексу, то предаешься обобщенно философическим рассуждениям о природе геометрической тождественности. Корпуса Гюнтера Доменига, по сути, обычные модернистские пластины стеклянных офисов и штукатурные пластины бетонного жилья. Поставь он их по отдельности, не заставляй наползать друг на друга, мы получили бы очень понятную композицию в духе 70-х гг. – два офисных корпуса компании «Т-Мобайл» – металлический каркас, сплошное остекление, три бетонных коробочки жилья для сотрудников. Срифмовав и то и другое с окружающим промом, Домениг, может быть невольно, проявил внутреннее родство и офисов, и домов с промышленными цехами. Ведь что есть модернистский офис как не цех по производству особого типа продукции? И что есть модернистская жилая коробка как не цех и склад для производства и хранения работников этого офиса? И вот ты входишь внутрь комплекса и вдруг обнаруживаешь поразительную вещь. У Доменига все получилось. Можно сколько угодно иронизировать над немудрящими принципами модернистского формообразования, но тем не менее перед нами двор с интересным, интенсивным пространством, в котором найдены и форма, и масштаб, которое создает столь характерное для любого парадного двора ощущение торжественной камерности и которое попросту уникально и этой уникальностью обосновано.

«Встреча» корпусов во внутреннем дворе
Часть фасада здания во внутреннем дворе закрыта металлической сеткой

Причина – в чрезвычайно внимательной работе Доменига с фактурами. Их на удивление много – есть сетки оконных ограждений, есть ребристые плоскости-жалюзи, есть крупная сетка парящего изогнутого «потолка», есть ровные поверхности штукатурки, есть несколько видов мощения, есть открытый бетон одних опор и крашеный металл других. Эти разнообразные фактуры создают ощущение масштаба, в который встраивается человеческая фигура. Обычно деконструктивный эксперимент производится в масштабе здания в целом, он не доводится до физики человеческого тела. Домениг создал абстрактную скульптуру, но создал ее не только на уровне объемов постройки, но и на уровне того масштаба, в котором существует человек.

Ключевое слово – скульптура – произнесено. Превращение архитектуры в абстрактную скульптуру можно считать одним из главных приемов деконструкции. Скульптурами мы в равной степени можем назвать здания Гери, Хадид, Айзенманна, Линна. Именно это является той характерной особенностью сегодняшнего модернистского формообразования, которая делает его неомодернистским и которая составляет «вызов» этой архитектуры. В этом смысле здание Доменига действительно один из редких примеров воплощенной деконструкции, но в нем есть и кое-что еще. А именно – демонстрация ее обоснованности.

Смысл обращения к скульптурному формообразованию в архитектуре неомодернизма прост и понятен – это создание уникальности. Традиционная модернистская форма всеми своими свойствами говорит о промышленной изготовленности и, следовательно, неуникальности. Но когда эти пластины начинают гнуться и ломаться, то сам этот слом уже системой не предсказан, не является очередной ее возможностью. Именно это и создает индивидуальность неомодернистского здания, и в таком случае очевидно, что ценность данной скульптуры – в ее немотивированной случайности. Но одно дело, когда тебе дают возможность это домыслить, а другое – увидеть своими глазами. По какому-то недоразумению неомодернисты пытаются внедриться со своими немотивированными скульптурными жестами в исторические города – Гери в Бильбао и в Прагу, Заха Хадид во Флоренцию, Ренцо Пьяно в Рим, Эрик Мосс и Доминик Перро в Петербург. В таком контексте их переосмысление неиндивидуализованной геометрии модернистской застройки оказывается совершенно незадействованным. Любое историческое здание само по себе уникально, тут не нужно прибегать к произвольности формального жеста. Домениг, поставивший свое здание в контекст прома, добился иного эффекта. Мы своими глазами видим, как из технологического мусора рождается уникальность архитектурного произведения.

вверх

 Вызов 

    

27.03.2005 XIII-MMV
Гюнтер Домениг
Т-Центр в Вене

   

27.03.2005 XIII-MMV
Григорий Ревзин
Бунт цехов

   

 Архив раздела

   

XXIX - MMIX

   

XXVIII - MMIX

   

XXIV - MMVIII

   

XXIII - MMVIII

   

XXII - MMVII

   

XXI - MMVII

   

XX - MMVI

   

XVIII - MMVI

   

XVII - MMVI

   

XV/XVI - MMV

   

XIV - MMV

   

XIII - MMV

   

XII - MMIV

   

XI - MMIV

   

X - MMIV

   

IX - MMIII

   

VIII - MMIII

   

VII - MMIII

   

VI - MMIII

   

V - MMII

   
 

IV - MMII

   
 

III - MMII

   
 

II - MMI

   

I - MMI

   

 


Rambler's Top100


     тел.(495) 623-11-16 

Rambler's Top100

 © Проект Классика, 2001-2009.  При использовании материалов ссылка на сайт обязательна