|
|
|
Григорий Ревзин
От аттракциона к ландшафту
XV/XVI-MMV - 18.12.2005
Поперечный разрез комплекса стеклянная «река» центральной
оси течет стремительно, преодолевая пороги и водовороты
Новая миланская ярмарка – самая большая в Европе. На вопрос о
том, как будут теперь функционировать другие ярмарки, которыми славятся
итальянские города – верона, Болонья и т.д., Джузеппе Бленджини, архитектор из
бюро Массимилиано Фуксаса, который водил меня по ярмарке, ответил: «Специфика
сегодняшнего выставочного бизнеса такова, что все мелкие ярмарки обречены. Мы
планируем проводить здесь до 20 выставок одновременно, и если собрать все
индустриальные выставки по всей Италии, то они обеспечат только две трети
заполнения нашего комплекса. Так что мы перетянем сюда часть европейских
международных выставок из Германии, Франции и т.д.»
«Кратер» над входной зоной комплекса
Для человека, бывшего где-нибудь на ярмарке – неважно где, в
Лондоне, в Вероне, во Франкфурте, в Базеле – это звучит угрожающе. Не потому,
что их жалко, наоборот, радуешься за города, избавившиеся от этой опухоли. Но
жалко Милан. Современная ярмарка – это такое место, где архитектура не нужна.
Нужны прямоугольные ангары, алюминиевые или стеклянные, и инженерные системы,
обеспечивающие функционирование торгового организма. Это зона, свободная от
архитектуры, и то, что под Миланом будет самая большая свободная от архитектуры
зона в Европе, не вдохновляет.
«Кратер» кровли входной зоны изнутри. Материализация идеи
«подводной воронки»
Когда подъезжаешь к ярмарке со стороны города, то сначала
именно это и обнаруживаешь. Бесконечные, невероятных размеров ангары и, под
стать им, прямоугольные офисные коробки. Фуксас не стал здесь ничего изобретать,
кроме инженерных решений – на один стометровый железный сарай у него приходится
всего один ряд промежуточных опор. Крайне унылое зрелище. Подходя к главному
входу, вспоминаешь, впрочем, что один тип архитектуры ярмарке все же нужен. Там
требуется аттракцион. Все равно какой – атриум, открытый лифт, чертово колесо –
не суть важно. Важно чем-то привлечь в эти ангары глазеющих обывателей.
План и разрез входной зоны
Фуксас расположил аттракционы в двух местах. Во-первых, входная
зона, во-вторых, центральная ось ярмарки. Входная зона решена как большая
стеклянная гора, причем архитектор застал ее как бы в бурный момент
геологических образований. Так что одной частью она вздымается вверх, а другой –
проваливается внутрь, будто происходит землетрясение, и одну часть земли бросило
вверх, в гору, а в другой образовалась бездна, куда устремляется лава. И все это
из стекла. Что касается центральной оси, то через всю ярмарку на полтора
километра тянется река – с волнами, порогами, водоворотами. Все это тоже из
стекла, и собственно эффект льющейся воды создается стеклянной крышей. Так что,
двигаясь по центральной оси, ты как бы находишься под водой, и кафе и
переговорные, которые поставлены вдоль оси, сделаны в форме батискафов. Впечатление подводности усилено еще и зеркальными фасадами павильонов и офисов,
выходящих на центральную ось, – они цветные. Как бы под водой преломляется свет,
и ты видишь бесконечно плывущие мимо тебя отражения тебя же, только разложенные
на спектральные цвета. Естественно, когда надо построить аттракцион, современный
архитектор прибегает к архитектуре кривуль. Главная ведь функция аттракциона –
создание небывальщины, а что лучше подходит к этому, чем архитектурный объем,
превращенный в смятую салфетку? Гнутые стены, гнутые потолки, как бы виртуальный
мир – лучший мир аттракционов. К тому же еще вода, а есть ли еще что-нибудь
столь похожее на воду, как компьютерная вертелка? Прекрасный аттракцион.
Немного, конечно, детский. Напоминает луна-парк, когда тебя провозят на тележке
сквозь якобы подводный мир, и время от времени на твою тележку бросаются
страшные поролоновые осьминоги и пластмассовые надувные акулы. Надо ли говорить,
что главная ось снабжена травеллаторами – как в аэропорту, – которые делают
эффект «плавания» совсем лунапарковым. Но что еще ждать от подобной функции? Не
глубины же экзистенциальных переживаний, в самом деле.
Визуальная концепция кровли, рисунок Массимилиано Фуксаса
И однако там появляется то, чего никак не ждешь. Там появляется
потрясающее своим величием пространство утопического города. В этом комплексе
первый раз я видел архитектуру кривуль, которая не кажется бессмысленным
кривлянием, относительно которой нет вопросов – зачем она. В вымороченный мир
прямоугольной геометрии ангаров Фуксас ввел то, что вдруг сделало его
естественным – ландшафт. Гору и реку. И эти гора и река стали центром
пространства, определили его иерархию. Архитектура кривуль стала рельефом,
реальным рельефом, о смысле которого или красоте которого не задумываешься так
же, как не задумываешься о смысле и красоте горы. Она не осмыслена и не
бессмысленна, она просто есть. Сначала даже не понимаешь, как это сделано. Как
получилось, что дигитальная архитектура вдруг стала совершенно естественной в
реальном трехмерном мире и больше не выглядит инородным телом, но становится
настолько же уместной, насколько уместен реальный ландшафт? Мне кажется, что
Фуксас нашел и разрешил главную проблему нелинейной формы. Эта проблема
заключается в том, что в нелинейной форме отсутствует масштаб и система
координат «вертикаль-горизонталь». Компьютерную вертелку можно перевернуть вверх
ногами без всякого ущерба для этого организма, потому что у него нет ног. Именно
это и делает ее столь неуместной – она не вписывается в реальный физический мир,
не знает различия земли и неба. Но, заметьте, стоит вернуть ее в координатное
пространство, в котором она выстроена, с осями XYZ, и этот эффект пропадает. Она
как бы закрепляется в пространстве и теряет произвольность своего существования.
Так вот, в этом комплексе, выстроенном бесконечными, одинаковыми прямоугольными
ангарами, эта текущая река и вздымающаяся гора оказываются в этой самой сетке.
Сетка планировки, сетка остекления офисов становятся декартовой сеткой
координат. Математическая абстракция криволинейности и физический мир приводятся
этой сеткой к одному знаменателю. И этот знаменатель – город. Эта сетка накидана
так, что в целом пространство Миланской ярмарки оказывается своего рода римским
лагерем. Четкий прямоугольник, разбитый на кварталы, и стеклянная река – это
сorso, а входная зона – Piazza традиционного итальянского города. Это задает
масштаб. Криволинейная форма в масштабе города дает рельеф. Органичность
архитектуры – вечный сюжет ее развития, тем труднее найти в этом сюжете новый
поворот. Фуксас его нашел. Он превратил кривули в подлинную форму. Он создал
архитектуру, которая является ландшафтом.
Отражение стеклянной кровли в зеркальной металлической
облицовке стены одного из павильонов
Сквозной «водоворот», уходящий в первый уровень
Один из постоянно сменяющихся «кинопланов» Фуксаса. Проход в
первом уровне комплекса
вверх
|
 |
|
