|
|
|
Художественный дневник
01.06.2002-01.09.2002
Григорий Ревзин
Как обуздать покойников?
V-MMII - 05.12.2002
К несчастью, в сталинские времена было снесено недостаточное
количество зданий, кроме того, их сносили нефункционально. Мало
снесено жилья, торговых площадей, рекреационных и спортивных
сооружений. В связи с этим теперь нам приходится сносить их самим,
иначе нечего восстанавливать. Однако начало положено. В ближайшее время можно будет сносить
и заново отстраивать ГУМ, ЦУМ, «Детский мир», и так, постепенно,
начиная от центра, двигаться к окраинам. Накал строительной
деятельности при этом никак не падает, а архитектурная практически прекращается за совершенной
ненадобностью.
В этом проекте есть всего одна отрицательная черта. Дело в том, что
в городе Москве существует довольно много согласующих инстанций,
которые в определенной степени зависимы от проектного процесса.
Тут, так сказать, палка о двух концах. С одной стороны, в духовном
смысле, эти инстанции всегда как раз и придерживались той точки
зрения, что от архитекторов вся беда, что они уродуют город и что надо их
всячески сдерживать, охолащивать и вообще держать в позиции к ногтю.
Так что программу изведения архитектурной деятельности путем
полного перехода на сносы и последующие восстановления можно
рассматривать как блистательную победу этих инстанций. Но, с другой
стороны, в материальном смысле, они буквально подрубили сук, на
котором сидели. Потому что, здраво рассуждая, от мертвого архитектора
практически невозможно получить никакой оплаты за свои согласовательные услуги, даже совершенно
независимо от степени финансовой успешности покойного при жизни.
Многие архитекторы ставили на это житейское обстоятельство,
выступая в том смысле, что куда же они от нас денутся. Но, как оказалось, это вздор. Один из видных
деятелей ЭКОСа Алексей Комеч, в связи с готовящимся сносом
гостиницы «Москва», выступил в газете «Известия» со следующими
рассуждениями:
«Масштаб гостиницы навсегда превратил Манежную площадь в
плац перед гостиницей, и это несмотря на ее громадные размеры.
Реализация проекта Щусева превратит в такой же подъезд и
Воскресенскую площадь со стороны здания городской думы, и Театральную площадь. Не только «Метрополь», но и Большой театр утратит
градостроительное первенство. Весь градостроительный ансамбль послепожарной Москвы, еще читаемый,
несмотря на наши издевательства, будет утрачен безвозвратно. Даже
в настоящее время главным на Театральной площади является
Большой театр, главной осью площади – ось здания театра,
главными перспективами – вид на театр и обратный вид от театра, на
изумительный архитектурный театр силуэтов старой Москвы. Ничего
этого проект Алексея Щусева не учитывает – да и не хотел и не хочет
учитывать. Проект вступает в намеренный спор за первенство с
Большим театром. Дополнительный мощный и столь же чужеродный
акцент сделан на срезанном углу в сторону Большого театра. Это не
просто скошенный угол, а это еще один триумфальный фасад, чьи
масштабы и оси абсолютно враждебны историческому окружению».
Архитектор, когда-либо проходивший ЭКОС, понимает,
что дело у Алексей Викторовича – тухлое, и никаких надежд на то,
чтобы проскочить, даже учитывая его заслуженность и покойное
состояние, у него нет. В существующем виде проект непроходной.
Нужны серьезные организационные и финансовые усилия, и кто будет
их предпринимать – наследники покойного, строители, инвесторы в
снос-восстановление – не суть важно.
Важно то, что деятельность согласующих инстанций ни в коем
случае не прекращается с прекращением жизнедеятельности архитекторов. Скажем, снос ЦУМа с последующим восстановлением вне
всякого сомнения потребует серьезнейших усилий по прохождению ЭКОСа в связи со строительством в зоне влияния такого
памятника, как Большой театр, ГУМ нарушает бассейн визуальных связей
Московского Кремля и вообще то, что здание уже построено, ни в коем
случае не избавляет его авторов от необходимости проходить ЭКОС,
пусть даже и посмертно. Конечно, явление Алексея Щусева,
заносящего кому надо необходимые средства, спервоначалу может
показаться пугающим, но постепенно все привыкнут, и тени забытых
предков будут выстраиваться у нужных кабинетов на тех же правах,
что и прочие граждане.
Правда, в связи с перспективами нашего европеизма такая ситуация
многим может показаться в диковинку. Знаете, кто-нибудь приедет, его
поведут к какому-то чиновнику, а тот как раз принимает дорогого
покойника, и не знакомый с нашими национальными традициями
иностранный гость может как-нибудь все это истолковать. Однако
же и с этим возможным источником досад нам удалось полностью
разобраться.
Дело в том, что на конгрессе в Берлине президента Союза архитекторов Юрия Гнедовского выбрали
вице-президентом мирового союза архитекторов по второму региону.
По второму, оно, конечно, не по первому, но тоже ничего. Такая
славная победа нашей архитектуры, поддержка нашего пути развития со
стороны Сирии, Ливана и Белоруссии, настолько поразила все
руководство Союза, что они целый месяц держали это событие в глубокой тайне. Само избрание Юрия
Петровича состоялось 5 июля, а пресс-конференцию по этому поводу
провели 23 августа – готовились.
И вот на пресс-конференции по поводу этого славнейшего события,
какового не случалось от Гостомысла до наших дней, наша делегация на
всемирном конгрессе в Берлине рассказала о том, чего им удалось
добиться. Варяги из первого региона предложили отменить святая святых
– ограничения Международного союза архитекторов на работу в
других странах, требование учитывать местный контекст и взаимодействовать с местными архитекторами.
Пользуясь нашим влиянием во втором регионе, блокируясь со всеми
странами СНГ, а также с архитекторами братских Палестины и Ливии,
мы настояли на строжайшем соблюдении наших национальных
особенностей. Так что теперь нам совершенно не грозит, что кто-то
удивится нашим попыткам тщательно и внимательно согласовывать проекты покойников. Это наша
национальная особенность.
Единственная проблема заключается в том, что в новой конфигурации архитектурной жизни, где места
для живых архитекторов практически не остается, вполне возможно,
Союз архитекторов придется распустить, что отрицательно
скажется на положении Юрия Петровича, поскольку вице-президентствовать даже и во втором
регионе, не имея собственного Союза, крайне тяжело. Вот, например,
Белоруссию, как сообщили на той же пресс-конференции, едва не исключили из Международного союза
архитекторов за неуплату ее коллективного членского взноса,
и если наш Союз тоже распустят, то платить общий членский взнос
одному Юрию Петровичу будет накладно, а без этого на посту не
усидишь. И в связи с этим возникает два предложения.
Первое, естественно, заключается в том, чтобы умершие
тоже платили членские взносы, причем немедленно выплатили всю
задолженность, образовавшуюся со дня смерти. Это просто, это можно
оформить решением правления. Конечно, для этого придется кого-нибудь из покойников ввести в
состав правления, а сами заседания правления приобретут некоторые
черты спиритических сеансов, но это ничего. Некоторые говорят,
что они уже и сейчас похожи.
Второе сложнее, но и доход больше. Членские взносы много не
дадут. А дело в том, что покойные архитекторы, которые теперь займут
основные позиции в проектировании, с момента их смерти пребывают
неизвестно где и во многом могли за время этой отлучки утратить связь с
нашими национальными традициями и особенностями. Пример
Алексея Щусева, как его трактовал Алексей Комеч, ясно показывает, что
давать им строить в Москве просто опасно. Эти умершие, в сущности,
все равно, что иностранцы – Бог их знает, где они были, за них невозможно поручиться.
Поэтому Союзу в ближайшее время в связи с изменившейся
ситуацией необходимо выйти с новой инициативой. Необходимо запретить
покойникам строить без взаимодействия с местными, то есть еще
живущими архитекторами, которые должны сопровождать покойницкий
проект. Это запрещение должно быть проведено законодательно. В закон
об архитектурной деятельности необходимо внести пункт о том, что
иностранцы в нашей архитектуре приравниваются к покойникам.
И наоборот.
<<вернуться
вверх
|
 |
|
