|
|
Художественный дневник
01.02.2002-01.05.2002
Григорий Ревзин
Россия и Запад: Век Посещения
IV-MMII - 28.09.2002
Состояние художественной жизни за отчетный период было взволнованным и напряженным. К нам пришел
Запад. Поскольку тема отношений России и Запада чрезвычайно сложна
и болезненна, то здесь очень важно строго придерживаться фактов и
точно интерпретировать мотивации участников этого великого похода.
Итак, сначала факты. Первым нас решил посетить Ренцо Пьяно.
В неясности и тоске седьмой год томится у нас проект Сити, и Пьяно
решил поспособствовать. Кажется, для этой же цели приезжал в Москву
фон Геркарн. Вслед за ними прибыл Эрик Мосс. Дальше – больше, Рем
Колхаас. За Колхаасом – Карим Рашид. По очень тайным сведениям,
сообщенным буквально на ухо, в Московском архитектурном обществе
(МАО) целый день провел Даниэль Либескинд (впрочем, это оказалось
первоапрельской шуткой председателей МАО). В ближайшее время должны приехать Филипп Старк и, более
того, Фрэнк Гери.
Едут, будто намазано. А где намазано и чем, мы сами не унюхиваем.
Даже непонятно, как подступиться к вопросу о том, чего они тут забыли.
Сами они своими действиями ничем себя не выдают, за исключением Эрика Мосса, который сделал проект
Мариинского театра. Остальные – так, приедут, лекцию прочтут
и уедут.
Центральным вопросом текущего художественного момента был
и остается вопрос о том, зачем они к нам ездили.
По счастью, когда на бытовом уровне жизнь приводит вас в тупик,
на помощь приходит наука.
Мы обладаем двумя мощными парадигмами объяснения такого рода
эксцессов. Во-первых, это парадигма «диалога культур», разработанная
в трудах Юрия Лотмана, во-вторых, это парадигма мистического брака
России и Запада, разработанная в трудах Владимира Соловьева на основе тезиса о всемирной отзывчивости
русского народа, высказанного Достоевским.
Один из наших ньюсмейкеров, председатель ГИОПа Санкт-Петербурга Никита Явейн так охарактеризовал проект Мариинского театра
Эрика Мосса: «Если такой дом построить где-нибудь на Гражданке,
никто бы и не заметил, в лучшем случае улыбнулись бы. Тут вся ценность
проекта в том, что шум вокруг, журналисты толпой ходят... Какой он
крутой, как он по городу громыхнул! У нас говорят: очень легко стать
знаменитым. Достаточно построить небоскреб в центре города, и будешь
знаменитым. Но это – геростратова знаменитость. А в Новой Голландии,
извините, эта позиция выявлена физически, даже физиологически.
Там новый дом, который буквально налезает на старый, его насилует,
разрушает, ломает в месте насилия».
Прямо скажем, на диалог культур это уж никак не похоже, и скорее
речь должна идти о мистическом браке. В принципе, одно другому не противоречит: иногда перед тем, как
вступать в брак, можно и поговорить, но тут явно было не до разговоров –
Мосс сразу пристроился брачеваться.
Попробуем осмыслить ситуацию с этой точки зрения. Что необходимо
для этого дела? Прежде всего важно, чтобы к моменту брака мистически
брачующиеся были мистически холостыми и мистически незамужними,
а также не имеющими никаких посторонних мистических обязательств, мешающих мистическому
соединению. Тут многое открывается. Внимательный анализ ситуации
показывает, что рвение зарубежных звезд действительно имеет под собой
все основания, поскольку к настоящему моменту Россия оказалась
мистически разведенной с мужем и одновременно обманутой мистическим любовником.
Дело в том, что всю вторую половину 90-х гг. русская архитектура
уже состояла в мистическом браке с Юрием Михайловичем Лужковым
и производила из себя лужковский стиль. Грустно вспоминать, как
Юрий Михайлович был изведен и низведен из состояния мистического мужа в состояние даже уж и не
крепкого хозяйственника, а пенсионера-завхоза, но так или иначе это
произошло. Эта история сейчас не может служить предметом нашего
анализа, потому что не раз уже служила. Но вот на что хотелось бы
обратить внимание.
С государственной точки зрения, пока Россия находилась в состоянии
мистического брака с Ю.М., все было чинно и благолепно. Но знающие
люди замечали, что все это время под носом у мэра суетился мистический
любовник в виде нашего российского неомодернизма.
Как и положено человеку в столь щекотливой ситуации, он чувствовал
себя неуверенно, ничего у него всерьез не получалось, каждую свою встречу с мистической невестой он объявлял пробной, несостоявшейся, испорченной присутствием негодяя-мужа,
время от времени он отказывался от отношений вообще, отъезжал развлечься на Запад, приезжая, делал
вид, что во всем виновата она, словом, страдал не по-детски и тем набивал себе значение и в своих глазах,
и, как ему казалось, в глазах мистической любовницы. История этих
отношений, полных нелепых трагических поз, но все же не лишенных
искренности, оказывалась предметом самого активного переживания критиков, журналистов и всех мистически сочувствующих.
Еще раз повторю, не он вконец задурил бедной девушке голову, ее
развели с мистическим мужем обстоятельства. Но так или иначе, год назад он остался с ней один на один, что
мы не преминули отразить в наших хрониках (в первом номере журнала
«Проект Классика»). И вот теперь нам предстоит понять, что же вышло
в результате этого одиночества?
Дело в том, что, находясь в положении униженном, если не сказать
подпольном, мистический любовник совершенно не мог представить себе
реальной ответственности мистического мужа и потому наобещал и мистической невесте, и самому себе бог
знает чего. Мы прославимся по всему миру, мы, помнишь милая, как в
20-е, будем лидерами мировой архитектуры, и сам турецкий паша закажет нам ткацкие фабрики, как Ататюрк Весниным и Голосову. Мистическая невеста, как и любая разумная девушка, делила все это на десять, но все же слушала с интересом.
далее>>
вверх
|
 |
|