приглашаем посетителей сайта на форум
16.12.2009/ содержание и все опубликованные материалы номера XXIX MMIX
01.05.2009 / содержание и все опубликованные материалы номера XXVIII MMIX
20.01.2005 / Открыт раздел "Тексты", в котором опубликованы книги Г. Ревзина
"Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века" (М., 1992) и
"Очерки по философии архитектурной формы" (М., 2002)

     тел.(495) 623-11-16  

О журнале
 
Подписка
 
Форум
 
Что делают
ньюсмейкеры?
 
Зарубежные
новости
 
Вызов - Ответ
 
Путешествие
 
Культура
 
SOS
 
Современная
классика
 
Вещь
 
Исторический
очерк
 
Школа
 
Художественный
дневник
 
Дискуссия
 
Объект
 
Спецпроекты
 
Книги
 
Тексты
 
[архив
номеров
]

 

 

Художественный дневник
01.10.2005-01.01.2006

Григорий Ревзин
Карусели
XVII-MMVI - 20.03.2006

Зураб Константинович Церетели летом построит Хрустальную часовню на Манежной площади в Москве. Во имя святого князя Александра Невского, знаете, напротив бывшей и будущей гостиницы Москва. Металлический каркас уж лежит на одном из заводов в Дзержинске, и его, по словам президента Академии, можно будет привезти в Москву пароходом. Не сейчас, конечно, приходится ждать начала навигации, а хрусталь пока сложен в мастерской скульптора. Хотя большая красота, но немалое неудобство при таких объемах. Но в мае зато все это хозяйство можно будет вывезти и, помолясь, начать. Так что уже летом этого года все будет хорошо.

А гостиницу «Россия» решено снести. Да, решено, и уж в «Моспроекте-2» приготовили три проекта, один торжественный, один средовой, один промежуточный, идет под кодовым названием «старомосковский». Он, видимо, сейчас и победит, а там посмотрим. И самая свежая новость – из разобранных панелей гостиницы «Россия» будут собирать двухзвездочные отели у дальних рынков, причем, по словам самого Александра Кузьмина, у гостиниц возникнут стойбища для сельскохозяйственных животных. «Там некоторые даже с ослами приезжают», – поделился он диковиной на пресс-конференции по итогам года. «Ослам же нужно стойло», – отметил он с задумчивой неприязнью. Панели не пропадут, хотя, конечно, стены, в которых ранее жили депутаты съездов КПСС, да и горбачевского Верховного Совета, можно было бы использовать и с меньшим цинизмом.

Но ты не ошибся, читатель, ты читаешь сейчас правдивую хронику событий за октябрь-декабрь 2005 года, а не за 1996, и не 1998, и не 2002. Твоя правда, тогда, в 1996 году, Зураб Константинович тоже решил построить Хрустальную часовню. И уж были и хрусталь, и металлический каркас. А потом он решил ее построить в 1998, а потом в 2002, и было даже постановление правительства Москвы. И вот сейчас опять оно. Часто у нас сносят и гостиницу «Россия», почитай с 2003 года – каждые шесть месяцев. И вот теперь опять тоже ее сносят. Есть, правда, небольшое различие. Последние раза четыре о вторичном использовании панелей снесенной гостиницы говорил Шалва Павлович Чигиринский, и про ослов речи не было. А теперь проблему передали Александру Викторовичу Кузьмину, и он внес что-то свое, то есть ослов. Но это пикантность, не более, а так – все то же самое.

Внимательный наблюдатель архитектурной хроники просто диву дается, что ему приходится наблюдать. Потому что все время одно и то же. Никита Шангин заявил, что если денег на реконструкцию Большого театра не будет выделено, то его не реконструируют. Он это часто говорит, уже примерно пять лет, раз в полгода, с тех пор как выигравшие конкурс на реконструкцию Михаил Белов и Михаил Хазанов как-то решили передать ему этот проект в порядке поддержки его дарования. Давно что-то он не выступал с темой «портик Бовэ», но это, видимо, воспоследует, когда деньги найдутся. Новая Голландия в Петербурге открывается для инвесторов, объявила в декабре губернатор Валентина Матвиенко. Со времен покойного Собчака это уже в восьмой раз. А еще прошла новость, что Эрик ван Эгерат будет строить комплекс «Русский авангард» напротив ЦДХ. Это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет, потому что ровно та же новость проходит по лентам с 2003 года приблизительно раз в два месяца.

Такое ощущение, что вместо хроники, предполагающей какую-то смену событий, ты имеешь дело с некой иной материей. Ну, скажем, наблюдаешь бесконечный караван верблюдов, причем всегда один и тот же. Там не видно, что в пустыне-то творится, но судя по некоторым приметам, караван ходит по кругу. То есть состоит из одних и тех же верблюдов, и они все время снова появляются. Вот весело, вприпрыжку, украшенный цветными стеклышками и кисточками, проскакал Эрик ван Эгерат, за ним прошел Большой театр с мрачной физиономией, а вот блестит хрусталем Зураб Церетели, а вот Доминик Перро опять несет в Петербург свой золотой лапоть, а тут уж и Шалва Павлович с гостиницей «Россия», а это кто блестит? Опять Эрик?

Замечено, что хронисты обычно некоторое время ведут хронику как надо, а примерно с середины начинают склоняться к теоретическим размышлениям и аналитике. Не первый год я пишу свои скромные заметки и вот что наблюл. В принципе, новостное поле всегда так устроено, что все происходит с одними и теми же людьми. Например, западные архитектурные новости в основном состоят из описания интереснейших событий в жизни Захи Хадид, Нормана Фостера, Стивена Холла, Даниэля Либескинда, Ренцо Пьяно и еще десятка человек, а про талантливую израильскую женщину Ш. Федерман уже который год ничего не сообщают. Это и в других областях то же самое. Скажем, про новости Armani говорят приблизительно раз в неделю, в то время как сведения про жизнь самодеятельного театра моды «Катюша» из Гатчины удалось узнать только однажды, когда год назад, весной, они показали коллекцию «Кума-душечка» в Ярославле. А до этого десять лет – ни одного сообщения, и после тоже ни одного, хотя, надо полагать, коллектив работает.

Я пришел к выводу, что в этом смысле в архитектуре похоже. Кого ни спросишь из архитекторов – все проектируют, строят, по три-четыре дома в год у иных выходит. Вообще, говорят, строительный бум. Но при этом какой-то всеобщий молчок. То есть ничего из этого построенного в информационное пространство не попадает, и работы наших архитекторов, расталантливейших звезд, между нами говоря, существуют в плоскости упомянутой коллекции «Кума-душечка». Практически тайно.

Это так сложилось, и, поскольку ни у кого не возникает желания это изменить, надо полагать, всех устраивает. Тут и осмыслять нечего, но гораздо интереснее другое. Дело не в творчестве тех, кто не попадает на ленту новостей, дело в тех, кто на нее попадает. И у нас, в России, и у них, в других местах, это ограниченный круг людей. Но есть одно существенное отличие. Вот эти самые Заха Хадид, Даниэль Либескинд и Норман Фостер все время делают что-то разное. То, знаете, одно, а то уже что-то следующее, и как раз то, что пошло нечто следующее, и составляет факт новости. А у нас одни и те же делают одно и то же, и в этом и состоит новость. Это как-то загадочно.

Это меняет самый статус новости, переводит ее в какой-то другой план.

Я много думал об этом и долго не находил ответа. Отчасти мне помогло интервью, которое дал нашему журналу замечательный архитектор Николай Лызлов. Характеризуя свою профессию, он сказал: «Я в архитектуре чувствую какой-то крестьянский цикл. Сначала пахота, потом сев, потом проекты начинают расти. В какой-то момент нужно проект оставить, почувствовать, что он уже сам зреет. А потом – урожай». Потом, замечу от себя, опять пахота. Крестьянским новостям свойственна цикличность, что ни год, опять сев, а в иных странах и по два раза в год. И вот у нас архитектурные события начали выстраиваться по той же логике – что ни год, то Зураб Константинович строит Хрустальную часовню, потом сносят гостиницу «Россия», потом обсуждают реконструкцию Большого театра, ну и так далее. Ситуация формально сравнительно ясная, но непонятная по существу. Я в том смысле, что к чему бы это? Ведь в архитектуре, в отличие от сельскохозяйственной деятельности, итоговый продукт не едят, то есть он не исчезает, и поэтому приспособить его к такому способу функционирования крайне трудно. Большие усилия приходится затрачивать.

Ну вот взять хоть Мариинский театр, который тоже периодически появляется в упомянутом караване верблюдов. Сначала в 2002 году приглашается Эрик Мосс, он делает проект, который кажется излишне экстравагантным для Петербурга, а кроме того, возникает проблема эксплуатации театра – как очищать криволинейную поверхность его покрытия, как она поведет себя под снегом, дождем, потянет ли театр такие эксплуатационные расходы. Проект хоронят, вместо него устраивают международный конкурс, на нем выбирают проект еще более экстравагантный, золотой лапоть Доминика Перро. Сразу возникает вопрос – как это здание будет встроено в историческую среду города и сможет ли театр эксплуатировать такое сооружение, но его отодвигают на потом. Перро заказывают рабочий проект, и он его делает. Последние сообщения – в конце декабря «Главгосэкспертиза» отказалась рассматривать проект Перро, потому что в проекте нет раздела о том, как эксплуатировать «золотой лапоть». Непосредственно после новогодних праздников об этом забеспокоился Михаил Швыдкой. «Руководство Федерального агентства по культуре и кинематографии решило отказаться от грандиозного проекта, – сообщило агентство «Новости Петербурга». – Эксплуатация здания, накрытого куполом, стоит огромных средств, а кроме того, просто небезопасна». «Когда проект нарисован и выглядит интересно, никто не пытается ответить на простые вопросы – как, к примеру, мыть этот купол? Сколько это будет стоить? Сможет ли театр нести подобные эксплуатационные расходы? – рассуждал на встрече с журналистами руководитель ФАКК Михаил Швыдкой. – Техногенные катастрофы в Европе, случившиеся в новогодние праздники, – обрушение кровли катка в Баварии и супермаркета в Чехии – заставляют задуматься и о безопасности посетителей нового зала Мариинки. Под давлением осадков, влияние которых, кстати, никак не учтено в проекте Доминика Перро, купол может рухнуть». Вообще-то все взволновавшие Михаила Швыдкого вопросы ставились с самого начала, но, видимо, теперь им опять пришел срок. Для сравнения вспомним, что пшеница колосится тоже в ежегодном режиме. Соответственно, от лаптя отказываются, тогда Перро отказывается от проекта, и опять можно проводить конкурс, ну и так далее, все по-новой. Согласитесь, для того чтобы все время поддерживать новость про Мариинский театр в неизменном виде «нестроения», требуются гигантские усилия.

Тем не менее, эти усилия совершаются и даже получают некое символическое воплощение. Еще в прежнюю, нециклическую эпоху у нас так повелось, что новые архитектурные тенденции ярче всего воплощаются в скульптуре – вспомните демонтаж Дзержинского (кстати, новость о его восстановлении на прежнем месте тоже появляется с частотой раз в полгода) или возведение Петра Великого, ставшего своеобразным эпиграфом к лужковской реконструкции Москвы. Так вот, 20 декабря в 9 утра на площадь Белорусского вокзала приехал кран, надел петлю на шею Горького и четыре часа отрывал его от пьедестала, посеяв панику в умах любителей изящной словесности. Наконец оторвал, отволок на Крымский Вал и плашмя положил у ног Дзержинского. Но когда потрясенные новостные агентства уже начали выдавать информацию в стиле «есть у революции начало, нет у революции конца» – дескать, Горький разделил участь Дзержинского, демонтирован последний оплот соцреализма в Москве и т.д., выяснилось, что это его повезли не насовсем, а проветривать. Некоторое время отдохнув на Крымской набережной (Горький всегда любил Крым), памятник будет водружен на прежнее место. Та же участь, по сообщениям Москомархитектуры, вскорости ожидает и Пушкина на Тверском бульваре – его тоже отвезут проветриться. Эти монументальные прогулки выглядят весьма таинственными, если не принять во внимание отмеченной тенденции. Ведь, согласитесь, с помощью такой хитрой комбинации новости типа «Установлен памятник Максиму Горькому на Белорусской площади» можно плодить ежегодно.

Вообще-то человеку свойственна забывчивость, и я не против того, чтобы время от времени публиковать в журналах какую-нибудь информацию, которая при некоторых обстоятельствах могла бы пригодиться, но почему-то выпала из памяти. Например, «24.01.2006. 16:47. ИТАР-ТАСС сообщает, что «А» плюс «Б» в квадрате равно «А» квадрат плюс два «АБ» плюс «Б» квадрат». Это ценно, это иногда помогает. В сущности, наш журнал иногда так и строится, мы любим напомнить нашим читателям, что, скажем, Пантеон построен при императоре Адриане между 118 и 128 годами н.э. Но все же когда вся лента новостей состоит из вот такого материала, это заставляет душевно встрепенуться и беспокойно задуматься над смыслом протекающей в таких формах жизни.

Тут возможно современное, экономическое объяснение. Возьмем предельную ситуацию. Скажем, строится дом, в нем квартиры, их продают, потом дом сносят. Потом точно по тому же проекту его строят заново, опять продают, опять сносят. С точки зрения архитектурной это абсурдно, но в сельскохозяйственной логике явление урожая в данной бизнес-схеме налицо.

Фактически, как я неоднократно указывал в своих речах и выступлениях, модернистская архитектура именно к этому и стремится. Поскольку она «плохо стареет», то есть очень быстро портится, и срок жизни дома теперь ограничивается 25 годами, когда он устаревает морально, и сорока годами, когда начинает разваливаться физически, то процесс постоянного собирания урожая с места в городе уже налицо. Но, во-первых, тут имеет место замедленный процесс созревания, во-вторых, вполне бессмысленная трата денег на новое проектирование. Гораздо выгоднее сносить чаще, а строить новый дом по уже имеющемуся и всюду согласованному старому проекту.

Это именно предельная ситуация, которая к тому же относится к архитектурным произведениям наших рядовых звезд, строящимся, как я уже говорил, в режиме коллекции «Кума-душечка» гатчинского театра моды – то есть тайно. Но, с другой стороны, я думаю, я не выдам секрета, если скажу, что эти произведения во многом ориентируются на те топовые вещи, которые заявляются в новостях. И, соответственно, если там, наверху, найдена некая схема, позволяющая перевести архитектуру в сельскохозяйственный режим ежегодного получения урожая, то скоро эта практика будет распространяться и шире. В качестве эвристического соображения можно допустить, что каждый раз одна и та же новость про строительство, скажем, Хрустальной часовни, появляется не просто так, а, скажем, в результате некоторого подталкивания процесса. А каким образом, собственно, можно подтолкнуть строительный процесс, кроме демонстрации некоторой денежной суммы, которая им может быть освоена? Допустим, чисто эвристически, что эта сумма появляется, в очередной раз появляется новость, потом на новость происходит некоторая реакция. В частности, в случае с Хрустальной часовней очень оживляются разные согласовательные инстанции, доказывающие, что таким образом искажается дух старой Москвы, имеет место историческая фальсификация. Вообще-то эти инстанции реагируют так практически на любое новое строительство в центре, и, судя по тому, сколько же всего все-таки строится, эту реакцию удается каким-то образом нейтрализовать. Говорят даже, что путем финансовых вливаний, и нет сомнения в том, что, скажем, у Зураба Константиновича Церетели достаточно средств, чтобы эти вливания осуществить. Но исходя из того, что новость появляется на лентах постоянно, имеет место, по-видимому, процесс недовливания, и часовню в очередной раз проваливают, однако та сумма, которая в очередной раз вызвала проект к жизни, оказывается уже освоенной. И так можно повторять бесконечное число раз. Я привел пример с Хрустальной часовней чисто гипотетически, здесь все вилами по воде писано. Но вот, скажем, в случае с Домиником Перро процесс более прозрачный и потому более показательный. Проект Эрика Мосса стоил около миллиона USD, организация конкурса против Эрика Мосса обошлась в один миллион USD, рабочий проект, подготовленный Домиником Перро, стоил 23 миллиона USD, а сейчас мы пришли к той стадии, когда все можно начинать сначала с учетом инфляции.

Но такое объяснение уникальной ситуации кажется мне грубо торгашеским. В конце концов, мы же не на базаре, а в высококультурном пространстве, и потому должны мыслить как культурологи, а не как базарологи. Так вот, мне кажется, настало время вновь вспомнить учение Юрия Михайловича Лотмана о каноническом искусстве.

Тридцать лет назад Юрий Лотман задумался о парадоксе канонического искусства с информационной точки зрения. Любое искусство в тот момент казалось ему способом передачи информации, и его смутило, что каноническое искусство все время передает одну и ту же информацию, которую вроде бы достаточно передать один раз. Сначала он предположил, что эффект новизны здесь появляется не за счет того, что передается нечто новое, а за счет того, что старые сведения узнают новые люди. В нашем случае это тоже таинственным образом работает – хотя, казалось бы, новость о том, что Церетели строит Хрустальную часовню, уже в зубах навязла, газеты каждый раз пишут о ней с таким истинно пионерским задором, который имитировать невозможно. Но как показали дальнейшие исследования, это только часть проблемы.

На самом деле, все гораздо глубже. Каноническое искусство существует в так называемых «холодных обществах» – обществах, главным желанием которых является сохранить все как есть, и главным мифом которых является миф о вечном возвращении. Как правило, это общества сельскохозяйственного типа, и удивительный процесс зарождения, произрастания, умирания и нового зарождения зерновых их буквально завораживает, так что своих главных богов и героев они постоянно водят по тому же кругу. Так вот, новость в современном смысле для подобных культур – это плохое известие (едва ли не катастрофа), потому что новость сообщает, что произошло нечто, чего не было. Хорошая новость – та, которая свидетельствует, что ничего не изменилось, что мир опять вернулся в некое предсказуемое состояние. Именно свидетельством этого возвращения и является любое каноническое произведение – новая информация, которую оно сообщает, заключается в том, что слава богу все осталось как было.

Так я хочу сказать, это буквально то, что мы и переживаем. Каждый раз в начале года Церетели строит Хрустальную часовню, как Вицлипуцли строит Хрустальный небосвод. А в конце года темные бюрократические силы проваливают проект Мариинского театра – подобно тому, как Сет-суховей пожирает Озириса. Ничего страшного, весной он опять возродится. Подобно Горькому, которого низвергают с пьедестала, чтобы водрузить на место.

вверх

 Архив

   

20.03.2006 XVII-MMVI
Григорий Ревзин
Карусели

   

 Архив раздела

   

XXIII-MMVIII

   

XXII-MMVII

   

XXI-MMVII

   

XVIII-MMVI

   

XVII-MMVI

   

XIV-MMV

   

XIII-MMV

   

XII-MMIV

   

XI-MMIV

   

X-MMIV

   

IX-MMIII

   

VIII-MMIII

   

VII-MMIII

   

VI-MMIII

   

V-MMII

   

IV-MMII

   
 

III-MMII

   
 

II-MMI

   

I-MMI

   

 


Rambler's Top100


     тел.(495) 623-11-16 

Rambler's Top100

 © Проект Классика, 2001-2009.  При использовании материалов ссылка на сайт обязательна