|
|
|
Путешествие
Григорий Ревзин
Забег вдоль стены
XIII-MMV - 27.03.2005
Москва, Юго-Запад,
проспект Вернадского,
памятник Юрию Гагарину
у кинотеатра «Звездный»
Восточный Берлин,
район Митте, улица
Карл-Либкнехт-штрассе,
памятник Карлу
Либкнехту
Назовем вещи своими именами. Выставка
«Москва – Берлин 1900–1950» была пронизана одной
главной идеей – идеей победы тоталитарного классицизма над авангардом, уничтоженным Сталиным
и Гитлером. Содержание второй половины века
в искусстве определить сложнее. Выставка «Москва –
Берлин 1950–2000», посвященная изобразительному
искусству, никакой объединяющей идеи не выдвигала. Но в архитектуре все проще. Содержание
нашей выставки – это тотальная победа модернизма,
который в равной степени и равным образом преображает и Москву и Берлин. Модернизм успевает
в этот период возникнуть, расцвести, пережить
кризис постмодерна и воскреснуть в виде неомодернизма. Но даже краткий постмодернистский эпизод
не составляет модернизму никакой принципиальной альтернативы, основой архитектуры оставались
индустриальные технологии, а само обращение к
цитатам из истории вызывало у постмодернистов
приступы иронии, как будто они делали что-то глубоко неприличное, – вполне модернистская точка
зрения на наследие.
В истории архитектуры принято различать
модернизм и авангард, хотя способы этого различения варьируются и единых критериев здесь нет.
Кто-то считает, что правильнее хронологическое
противопоставление, и в этом случае модернизм оказывается просто архитектурой второй половины века,
в отличие от авангарда первой половины. Кто-то различает их качественно, считая, что модернизм есть
широкое движение, а авангард представляет собой
его творческую сердцевину. Так или иначе, авангард
представляет собой явление порождающее, модернизм – порожденное.
Москва, район Новые Черемушки, экспериментальный
квартал четырехэтажной застройки
Западный Берлин, район Кройцберг, типовой четырехэтажный дом
Модернизм опирается на ту систему выразительности, которую открывает авангард. При этом
словарь авангардных форм полагается фактически
неисчерпаемым, и существеннейшей характеристикой модернизма оказывается то, что он не изобретает
новых форм, а всегда опирается на наследие отцов-основателей. За всю вторую половину века ни
в России, ни в Германии не возникло ни одной новой
формотворческой концепции – все они имеют прецеденты в архитектуре (или реже – в изобразительном
искусстве) авангарда. Модернистская архитектура,
по сути, каноническая система, она жестко опирается на образец. Тем не менее она таинственным
образом наследует от авангарда веру в собственную
чрезвычайную беспрецедентность, создавая крайне
противоречивый феномен «канонической новизны».
В части технологической модернизм принципиально отличается от авангарда. Главным
достижением архитектуры второй половины века
оказалось радикальное изменение строительной
промышленности. Архитектор в рамках модернистской идеологии перестает осмыслять себя как
человек, проектирующий дом для определенного
места. Он становится дизайнером промышленно
изготовленного объекта, припаркованного в некой
географической точке на срок приблизительно до
полувека. Нынешняя выставка застает модернистскую архитектуру в момент, когда срок парковки
истекает – снос гостиниц «Интурист» и «Россия»
в Москве и Центра конгрессов в Берлине эффектно
подчеркивает завершение этого срока. Оценим
степень различия с первой половиной века. Собственный
дом Константина Мельникова нельзя представить
себе нигде, кроме арбатских переулков, половина
очарования этого объекта в том, что он сохраняет
– масштабом, постановкой, укладом быта, люком для
картошки и иконой в красном углу – дух тех староарбатских особнячков, которым он противостоял как
олицетворению косности и мещанства. Жилую единицу Ле Корбюзье, наоборот, трудно представить себе
в каком-либо определенном месте мира – она задумана так, чтобы не быть привязанной ни к какому
месту вообще.
Москва, район Тропарево, проспект Вернадского
Восточный Берлин, район Марцан
В части идеологической модернизм принято
противопоставлять авангарду резче, чем они противопоставлены в реальности. Авангард строил
художественные утопии, модернизм утопий не создает, он прагматичен. От архитекторов авангарда
остаются в основном нереализованные концептуальные проекты, от архитекторов модернизма никакой
концептуальной продукции не остается – все идет
в дело, неликвид образуется только в результате
проигрышей в конкурсах. Это действительно глубокое отличие, но однако же есть и другая сторона
дела. Все утопии авангарда нацелены на светлое
будущее. Модернизм ведет та же самая идея прогресса, только переведенная в более прагматическое
русло. В этом смысле авангард представляет собой
проект, а модернизм – реализацию проекта, и именно
этим объясняется феномен канонической новизны
модернизма. Это идеология и формы авангарда, перенесенные из культуры в промышленное производство
зданий. Именно этот перенос и празднует на протяжении полувека ту тотальную победу, которая
составляет материал настоящей выставки.
Вопрос в том, каким образом идеи модернизма
оказались в равной степени соединимы с двумя принципиально различными политическими системами.
Москва, район Беляево, улица Профсоюзная, подъезд пятиэтажного
дома
Восточный Берлин, район Фридрихсхайн, Вaйденвегштрассе, вход
в детский сад
Исторический старт в одном направлении
понятен. Каково бы ни было реальное содержание
постановления Никиты Хрущева об излишествах
в архитектуре, совершенно очевидно, что осмыслялось оно в рамках общей политики десталинизации.
Всесоюзное совещание строителей, готовившее
эту меру, происходит уже на следующий год после
смерти Сталина, в 1954 году. Что касается Берлина,
то здесь процесс начинается раньше, и уже первый
план реконструкции Берлина Ханса Шаруна (1946
год) предусматривает сооружение модернистского
города. Но реальное строительство все же начинается
в начале 50-х, и здесь главным мотивом оказывается
отказ от наследия Третьего рейха. Обе страны заняты
растождествлением с тоталитарным наследием, обе
ищут альтернативы архитектуре Сталина и Гитлера.
Альтернатива только одна – наследие авангарда,
и в исторической перспективе мы должны признать:
ничто в истории не наносило такого удара по классической традиции, как тоталитаризм, поднявший ее
на щит.
И тем не менее это только старт. В какой-то
момент начинаешь думать: а если две эти политики
до такой степени одинаково самовыражаются, быть
может, они в чем-то все-таки схожи? Здесь стоит
вспомнить, что конец коммунистического проекта
привел к радикальному переосмыслению тезиса
о противоположности двух этих систем. Я позволю
себе сослаться здесь на работы Иммануэля Валлерстайна (Immanuel Wallerstein. After Liberalism. N-Y,
1995). Его тезис сводится к тому, что коммунизм
и либерализм являются вариантами одной и той же
идеологии. Эта идеология основана на следующих
постулатах.
Москва, район Новые Черемушки, памятник В.И.Ленину
Восточный Берлин, район Митте, посольство Болгарии, фрагмент
Во-первых, форматом развития истории
является прогресс. При этом научно-технический
прогресс есть лишь часть общего прогрессивного
движения, в рамках которого совершенствуется
общество и каждый человек. Во-вторых, движение по
пути прогресса может быть ускорено специальными
усилиями. И в-третьих, государство является инструментом такого ускорения прогресса, и то, насколько
эффективно оно ускоряет прогресс, определяет его
легитимность. Либералы стремятся взять власть
в государстве для того, чтобы как можно скорее
двинуться по пути прогрессивных преобразований
в сторону свободы, равенства и братства, и то же
самое делают и коммунисты. Различия лишь в том,
какие меры по ускорению прогресса коммунисты
и либералы считают возможными, а какие – неприемлемыми.
<<вернуться
далее>>
|
 |
|
