Путешествие

Владимир Седов
По обе стороны Черной Горы
XXI-MMVII - 01.06.2007

Которский залив с высоты Черной Горы

У подножия Черной Горы: средневековый Котор

В высокие горы, имеющие черноватый отлив, отчего они и получили название Черной Горы (или Монтенегро – по итальянски), вдается на полтора десятка километров морской залив, Бока Которска (которское горло или устье), в самом конце которого стоит город Котор. Сейчас это Черногория, небольшая страна, все еще находящаяся в тесном союзе с расположенной за горами Сербией, а в раннем Средневековье город принадлежал Византии и был одним из звеньев в цепочке гаваней, протянувшихся вдоль побережья Далмации. Жизнь здесь была запутанной и опасной: за горами были земли полудиких иллирийцев, на место которых после прорыва римской границы приходили все новые варварские племена, от владычества которых спасали только горы, почти непроходимые. А на узкой, прерывистой ленте владений Византии жили люди, говорившие на латыни и считавшие себя римлянами. Они говорили на умиравшем языке, в церковном отношении подчинялись Папе Римскому и следовали обрядам Римско-католической церкви, а в политическом отношении были частью восточно-римского, греческого мира. Такая странная ситуация сохранялась долго, с V по XII век. За это время в Далмации сложилась своеобразная культура, находившаяся на грани двух миров и не отвергавшая ни один из них – ни католический, ни византийский.

Церковь Луки в Которе. XII век

В Которе даже больше, чем в остальной Далмации чувствуется близость Византии: небольшие приходские церкви этого плотно застроенного города выстроены как однонефные романские базилики, но с византийским куполом над средней частью каждого храма. Получается несколько противоречивый силуэт, но внутри неуместность такого сочетания снимается: в интерьере византийский купол играет определяющую роль. Получается архитектура, в которой все вроде бы пронизано духом романики, причем романики итальянской, напоминающей сразу памятники Ломбардии и Апулии, но в этой архитектуре сама культура Далмации как будто постоянно оглядывается на Византию: идея купольного осенения моленного зала захватывает мастеров, в остальном не отходящих от романской техники и декорации, и они добровольно пробуют использовать пространственные концепции греков.

Которское устье – Бока Которска. Вид из космоса

В кафедральном соборе святого Трифона, построенном в 1166 году, мы видим совсем другую концепцию: здесь очень ясно и полно воспроизведена романская трехнефная базилика с изощренной декорацией столбов, порталов и абсид. Внутри находится надпрестольный киворий XIV века, сделанный еще в романских традициях и напоминающий несколько более ранние кивории итальянской области Апулия, лежащей как раз напротив Котора, а на арках и стенах то тут, то там можно видеть поздневизантийскую, палеологовскую фресковую живопись XIV века, сохранившуюся фрагментарно. В соборе тоже смешаны культуры, но по-другому: концепция пространства и стиля здесь только западная, а вот живопись в интерьере восточнохристианская, пришедшая из-за гор и оцененная живущими в городе латинянами.

В ущельях Черногории

Сама Черногория, та, что наверху, над Котором, на удивление бесприютна: это крыша высокого плоскогорья с постоянной облачной сыростью и ветрами. Эта страна так долго сохраняла свою независимость от могущественной Османской империи именно потому, что по географическому своему положению является границей миров, почти непроходимой границей. Из Котора дорога взбирается многокилометровым серпантином к Цетинье, бывшей столице страны, потом идет плоскогорьем, а потом, неподалеку от нынешней столицы Подгорица, попадает в длиннейшее ущелье реки Морача, взбирающееся все выше и выше в горы. В этом бесконечном ущелье есть только один пункт отдыха: расположенный на приступке над рекой монастырь Морача, храм которого выстроен в 1252 году.

Византийские фрески в соборе Котора. XIV век

Киворий над престолом в соборе Котора. XIV век

Интерьер собора в Которе. XII век

Этот храм как будто приоткрывает завесу перед тем, что должно открыться за Черной Горой, – он является представителем своеобразной Рашской школы, возникшей в конце XII века и просуществовавшей до начала XIV века. Основная особенность этой школы – смешение византийской композиции (центрического купольного храма) с романской скульптурной и архитектурной декорацией. И в церкви Морачи видно, что зодчие располагали объемы в соответствии с вертикальной составляющей центрического храма, но декорировали фасады в соответствии со стилем, распространенным в Далмации. Можно представить себе как мастера из Котора поднимались вверх по ущелью до Морачи – чтобы украсить церковь романской аркатурой, романскими порталами, двойными окнами в духе которской романики.

Долина реки Морача и монастырь

Церковь монастыря Морача. 1252

Черногория в Средневековье не была отдельным государством, это было удельное княжество (Зета), связанное с возникшей в XII веке за горами и бурно развивавшейся Сербией. Сын сербского краля построил Морачу, один из сербских феодалов построил и церковь в городке Бело Поле – уже почти совсем на границе с Сербией. В Белом Поле мы видим памятник еще второй половины XII века, не столь разработанный по архитектуре и не столь изысканный по скульптурному декору, как Морача. Здесь сербские зодчие под влиянием византийских примеров сделали бесстолпный храм с читающимся в завершении крестом. Но этот крест завершен необычным квадратным в сечении барабаном, сама кладка и декор у храма романские, а перед его западным фасадом были поставлены две башни (одна разрушена) – как отклик Зеты на двухбашенные фасады романских соборов в Бари и Которе. Здесь мы наблюдаем чуть ли не сам акт рождения школы: православный мир сербов требует византийских композиционных приемов, а соседство с романским, латинским миром дает возможность использовать западные формы и западных мастеров. Эти мастера легко приходили из Котора, который, при сохранении коммунального городского устройства, был включен в состав сербской державы великого жупана (великого князя) Стефана Немани (1159–1195).

Западный портал храма

Интерьер храма монастыря Морача

На пересечении культур: монастыри в долинах Рашки

Сербы создали свою культуру поздно, едва ли не позднее всех на Балканах (может быть, только румынские княжества Валахия и Молдавия позднее вступили на путь создания своего варианта византийской культуры). В политическом отношении сербы стремились к отделению от Византии, а потому должны были или отвергать ее культуру, или стараться ее превзойти. Владетели Сербии, сначала великие жупаны, а потом крали, создали в области Рашка стабильное государство, где основой архитектуры, живописи и культуры вообще были византийские искусство и культура. Рашка, где в конце XII века удалось сколотить крепкое государство, представляет собой расположенную за Черной Горой, к востоку от нее гористую область с лесистыми горами, быстрыми реками в довольно широких долинах. Устья этих долин, втекающих в Мораву, со стороны которой в Рашку вторгались венгры, половцы и византийцы, закрыты мощными крепостями. Городов практически не было, а в те, что были, стали рано приглашать иностранных переселенцев.

Церковь Петра в Белом Поле. XII век

Основой этого государства были монастыри, рассеянные по склонам предгорий. Эти монастыри назывались «задужбинами» государей, то есть были сооружениями «на помин души». В этих монастырях погребались их строители-государи. В них сосредоточивались мастера-каменщики, живописцы, переписчики книг. Это были временные столицы, в которых государи вершили суд и принимали послов. Эти монастыри-столицы были обустроены со всей тщательностью, а на создание монастырских храмов сербские крали не жалели средств, так что они создавались с расчетом на возведение чего-то исключительного, небывалого – и в смысле форм, и смысле богатства материалов.

Джурджеви Столбы. Церковь Георгия. 1171

Для того чтобы сравнить монастырские соборы конца XII–XIII веков с более ранними попытками сербских архитекторов, следует обратиться к Петровой церкви и Джурджевым Столбам. Эти два памятника стоят на холмах в окрестностях города Нови Пазар. Петрова церковь – это памятник еще IX или X веков, провинциальное подражание придворным центрическим храмам Константинополя или Равенны (соответственно Сергия и Вакха и Сан-Витале), сделанное для какого-то неизвестного сербского жупана раннего времени. Этот подарок Византии сербские господари XII века украсили фресками и как бы присвоили себе, сделали своим. В Джурджевых Столбах уже виденный нами в Белом Поле тип купольного храма (здесь он с угловыми столбами и высоким барабаном) с предваряющими его двумя башнями декорирован в стиле зрелой романики, хотя и без особой пышности.

Петрова церковь близ Нови Пазара. IX–X вв.

Кресты на кладбище у Петровой церкви

Новый этап отмечен сооружением в конце XII века монастырского собора в Студенице, где мастера из Далмации оформили фасады храма каким-то невероятным, бело-голубым мрамором и высекли на этих фасадах орнаменты и узоры в стиле романской архитектуры. С внешней стороны оболочки Студеницы романское искусство Запада несомненно преобладает. А вот в интерьере зритель попадает в узнаваемо византийскую ситуацию: широкий купол на световом барабане обнимает пространство, структурированное четырьмя угловыми столбами и крестообразно расположенными арками, но одновременно чрезвычайно усложненное фресковыми композициями большой выразительности. Получается памятник двусторонний, топологически загадочный: у него поверхность оболочки внутри из одного мира, а вовне – из другого.

Монастырь Студеница

Студеница Церковь Богородицы. XII век. Западный притвор – XIII век

Церковь Богородицы с востока. XII век

Окно церкви Богородицы. XII век

Интерьер церкви Богородицы

То, что было найдено в Студенице, продолжено спустя несколько лет в соборе монастыря Жиче, только здесь декор немного проще, а композиция осложнена боковыми приделами по сторонам нартекса. Такие же боковые приделы видим в соборе монастыря Милешево, сооруженном в 1218–1219 годах, но сам храм здесь претерпел какие-то поистине революционные изменения: он вытянулся вверх, что видно и извне, но особенно поражает в интерьере, где подъем вверх пристенных столбов, нескольких ярусов арок и узкого барабана, завершенного куполом, приобретает экстатический характер. Это новый стиль Византии, проявляющийся в отсутствие самой Византии, столица которой была захвачена латинянами в 1204 году. Это первые, но уже очень сильные проявления того религиозного искусства, которое сто лет спустя найдет себе опору в творениях, видениях и молитвенной практике исихастов. С другой стороны, храм в Милешеве представляет собой параллель тем башнеобразным храмам Руси, которые появились неожиданно на рубеже XII–XIII веков и которые почему-то считались одинокими созданиями русского национального духа. Нет, ситуация, видимо, была сложнее: и храм Михаила Архангела в Смоленске, и церковь Вознесения в Милешеве принадлежат к одному стилю, к одному художественному движению, главным для которого был вертикализм центричного храма.

Церковь Вознесения в Жиче. 1208

Церковь Вознесения в Милешеве. 1218–1219

Церковь Ахилия в Арилье. Вторая половина XIII века

В дальнейшем, в середине и второй половине XIV века, мастера Рашки не создали новых типов, они развивали уже найденные формы, причем все больше попадали в плен логических следствий: ведь если уже установился тип вертикального внутреннего пространства, то его можно еще немного повысить (или чуть понизить), создав относительно новый образ, а, с другой стороны, если во внешней композиции и убранстве уже сложилась тенденция к повторению базиликальности, то ее можно развивать и дальше. Архитектура сербского королевства как бы остановилась на распутье: куда же идти, на Запад или на Восток? В созданных в середине XIII века монастырских храмах Сопочан и Арилье в интерьерах сохраняется византийский тип, поддержанный стилистически и эмоционально византийскими по стилю фресками, но в объемной структуре вырастает роль базиликальности; сначала базиликальность еще подчинена куполу (Арилье), но потом подчиняет себе и купол, который остается неким довеском к западной композиционной схеме. В результате оказывается, что архитектура все же повернула к латинским формам и мыслям, несмотря на сопротивление материала, мастеров, заказчиков. Глядя на эти памятники, видишь, что Сербское королевство XIII века должно было слиться с Западом, должно было перейти на латинскую культурную модель.

Вид подкупольного пространства храма в Арилье

Росписи храма в Арилье. 1296

Но особенности политической и культурной ситуации на Балканах в начале XIV века заставили сербских королей повернуть свои взоры к Салоникам и Царьграду, отбросить местные интересы и включиться в борьбу на юге, в которой сербы выдвинули идею новой империи, на этот раз славяно-греческой. Переместившиеся интересы заставили сербских владык отвернуться от Рашки, переместить свои монастыри и свои столицы к югу, в Косово и Македонию. Одновременно сменился стиль: сербы стали использовать греческих мастеров, приняв полностью византийскую модель и отказавшись от латинских композиционных и декоративных приемов. В результате на территории оставленной Рашки, которую с того времени стали называть Старой Сербией, появился только один памятник провизантийской архитектуры – Кральева церковь в Студенице, построенная в 1314 году по заказу краля Милутина. Этот маленький храм с большим барабаном показывает полную растворенность сербов того времени в ромейских, византийских идеях, что подчеркнуто и палеологовской по стилю, дробной и изящной росписью внутри.

Церковь Троицы в Сопочанах. Середина XIII века

Целая область превратилась в захолустье, в тыловую окраину Сербии, рвущейся по долинам рек Струмица и Вардар к Эгейскому морю. Потом турки дважды разили сербов на Косовом поле, превратив страну в подчиненную область. Турецкое владычество для Санджака, как в это время называли Рашку, продолжалось до конца XIX века. В результате в этом краю в городках, спрятавшихся в речных долинах, в каждом квартале стоят мечети, тогда как на холмах над городками высятся иногда целые, а иногда и руинированные храмы великолепной архитектуры. Этот сербский край – небольшая транзитная зона, перекресток между Черногорией и Сербией, Боснией и Косово, но памятники его говорят о борьбе западной и восточной традиций на поле архитектуры сербов, борьбе не менее острой, чем во Владимиро-Суздальской архитектуре XII–XIII веков или Новгородской архитектуре XIII–XV веков. Удивительно, но везде мы видим, что западные формы оказываются сильнее, а отказ от них происходит посредством волевого решения, вызванного идеологическими причинами.

Венецианские твердыни: Будва, Ульцинь, Бар, Херцег Нови, Котор

Венецианское владычество в Далмации установилось достаточно поздно: только в XV веке венецианцы прибрали к рукам все побережье, за исключением сохранившего независимость Дубровника. Власти Венеции как будто заполняли пустое пространство и занимали ослабленные приморские городки, которые уже не могли удержать владетели раздробленных и разбитых турками Хорватии, Боснии и Сербии. В результате к концу XV столетия у венецианцев во владении оказалась сужающаяся к югу полоса Далмации, несколько опорных пунктов в Албании, Ионические острова, города на Пелопоннесе, Крит и Кипр. Это была империя вдоль торгового пути к сказочным богатствам Востока, выгружавшимся с караванов в портах Ливана. Это была торговая и военная линия, противостоящая турецким попыткам разорвать ее на протяжении трех сотен лет. Она постепенно сокращалась на юго-востоке (там были потеряны и Кипр, и Крит, и городки Пелопоннеса), но в Далмации оставалась крепкой и действенной до падения венецианской государственности в 1797 году.

Кральева церковь в Студенице. Косово-Метохийская школа. 1314
Интерьер и вид с востока

Для того чтобы удержать всю эту линию приморских городов и твердынь, над которыми возвышались занятые турками горы, требовалось строительство мощных крепостей. И венецианцы строили такие твердыни в каждом городе, иногда ограничиваясь сооружением форта, иногда окружая город стеной со всех сторон, а иногда и добавляя к городским стенам дополнительные цитадели. На строительстве этих крепостей, которые редко подводили венецианцев, трудились лучшие архитекторы Ренессанса: в XV веке в Далмации работал Микелоццо, а в XVI веке – Микеле Санмикеле. Так что фортификации здесь значительные, это примеры инженерной и художественной мысли своего времени. Все крепости снабжены скульптурными изображениями венецианских крылатых львов, почему в принадлежности опустевших твердынь сомневаться не приходится.

Развалины Старого Бара

Часовня в Баре

Венецианский крылатый лев

Два самых южных города Черногории, Бар и Ульцинь (по-итальянски, соответственно, Антивари и Дульциньо), были около 1571 года захвачены турками. Ульцинь был заселен турецкими семьями, и его церкви были превращены в мечети, снабженные минаретами. Венецианские укрепления были дополнены громоздкими турецкими бастионами. А Бар-Антивари, названный так потому, что располагался напротив итальянского Бари (через Адриатику) стал мертвым городом: мусульмане поселились в предместьях, а за стенами остались мощеные улицы, руины домов с венецианскими позднеготическими окнами и остовы церквей и часовен с полулатинскими-полувизантийскими фресками. Черногорцы заняли эти городки только в 1881 году, и они стали морскими воротами маленького государства.

Фрески XIV века в заброшенной часовне Бара

Будва остался в руках венецианцев, а потом с конца XVIII века по 1918 год был в составе Австро-Венгрии – как и все другие городки Далмации. Здесь все сохранило облик провинциально-итальянского городка, вдающегося в море и окруженного мощными укреплениями, дополненными цитаделью. Собор позднеренессансный, узкие улицы с узнаваемо венецианскими домами на площадях. Неподалеку от города – укрепленная деревня Сан-Стефано, стоящая на островке, соединенном с сушей узкой косой.

Вид Будвы

Угловая башня Будвы. XV век

В Херцег Нови (Кастель Нуово) стены самого городка, охраняющего вход в Которскую бухту, довольно слабые, но над городом, расположенном на склоне горы, и под городом, у моря, стоят такие мощные цитадели начала XVI века, что при взгляде на них не верится в то, что город взяли турки и владели им больше ста лет (1539–1687), пока венецианцы не вернули его.

Остров Сан-Стефано

Укрепления Ульциня

Укрепления Котора. XV– XVI века

В Которе величие венецианских укреплений достигает пика: внизу расположены низкие круглые орудийные башни, соединенные прямыми отрезками мощных стен, а вверх, к монастырю над городом, карабкаются изломами стены и полубастионы – город необходимо было прикрыть как со стороны залива, так и со стороны занятых турками гор. Внутри стен – улицы, расширяющиеся неожиданными площадями с венецианскими колодцами, позднеготические, ренессансные и барочные фасады церквей и дворцов. Это мир старого города, переменившего и хозяев и население, но сохранившего образ и даже ритм жизни одной из далматинских столиц.

Руины венецианского дворца в Которе. XV век

Башня крепости в Херцег Нови. XV–XVI века

Отражение Венеции: Пераст

Миф Венеции, слава Венеции, обаяние Венеции – все это касается прежде всего самой Венеции, ну еще нескольких городков и островков в лагуне. Уже в Падуе и тем более в Виченце принадлежность этих городов венецианской культуре ставится под сомнение. Но это касается Террафермы, твердой земли, завоеванной венецианцами относительно поздно и имевшей свои сильные коммунальные традиции. А вот в городах Далмации, где до прихода венецианцев архитектура и образ жизни были все равно близкими к венецианским, само ощущение веницейства приходит проще: кажется, что тот уголок площади, этот поворот улицы, этот ажурный фасад дворца или этот профиль колокольни ты уже видел, что это было в Венеции или в книжке про Венецию.

Бока Которска. Город Пераст и острова

Но это ощущение легкости припоминания смешивается и с острой новизной: и колокольни здесь не врезаются в дымку над лагуной, а гордо возвышаются на фоне гор в ясном небе заливов, и дома здесь выполнены из песочного цвета камня, а не из кирпича, и городки выходят не к набережным или обрезу воды, а окружены мощными стенами. Здесь Венеция дополнила старые традиции так, что традицией стала веницейская культура. Но культура Венеции здесь оказалась в других условиях, в другом пейзаже, в другом обрамлении и оттого приобрела новое звучание. Речь идет не о колониальной скудости и привкусе опасности, а о другом диалекте того же культурного языка, о каких-то гортанных звуках, неясном клекоте, нескольких новых словах, но в результате получается особый привкус, в применении к Далмации – простоты, ясности, откровенности форм и пространственных решений. Это формульная венецианская красота, но без венецианских ухищрений и без прихотливости. В результате здесь почти нет шедевров, но есть группы объектов, которыми можно любоваться как комплексом, в пейзаже, в историческом антураже.

Собор Пераста XIV–XVII века

В Черногории лучше всего можно почувствовать эту особую далматинскую культуру в городе Пераст (в венецианское время – Перасто), стоящем неподалеку от Котора на мысу одного из изгибов Которской бухты. Этот город не имеет укреплений со стороны моря (вход в Которскую бухту был прикрыт многочисленными фортами, и нападения с моря внутри бухты не очень ждали), и потому дома и храмы его смотрятся в воду залива – совсем как в Венеции. Но в Венеции все плоское, все одной высоты, а здесь дома карабкаются по склону холма, соперничая друг с другом по высоте. В Венеции дворцы знати отражаются в каналах, а здесь возвышаются как замки среди более бедной застройки. Стоит приглядеться – и окажется, что дворцов много, что этот городок – это какая-то Жуковка своего времени, сборище палаццо (внушительного, оборонительного вида) и домиков прислуги. Посреди всего этого – ренессансный собор с великолепной колокольней XVII века и поставленным поперек недостроенным барочным нефом. Обе работы подписные, чертежи можно видеть внутри собора.

Общий вид Пераста

Наверху, над городом, маячит серый форт, прикрывавший Пераст со стороны гор. В одной из церквей города можно видеть выгравированную на серебряной пластине сцену спасения города от турецкой осады в середине XVII века. Турки пешие спускаются как муравьи по скале над городом, спеша достигнуть форта. Они несут на себе пушки, хворост для форсирования рва. Видно, что горожане стреляют из верхнего форта и с крыш домов и что огонь их шквальный, убийственный. Так что быт города был совсем не всегда мирным. Об этом говорит и один из островков, стоящих в заливе напротив Пераста: его берега окружены низкой стеной с бойницами для орудийной стрельбы. А вот на втором острове церковь стоит свободно, без ограды. Эта церковь Богородицы – настоящий шедевр венецианской архитектуры «на отлете»: позднеренессансный неф (1630) дополнен в 1720–1725 годах куполом над алтарем, выполненным архитектором Ильей Катитичем. В интерьере на стенах и потолке расположено 68 картин художника Трипо Коколы. Все вместе это образует ансамбль, удивляющий свежестью запоздалых стилей, венецианскостью целого и необыкновенным, местным оттенком деталей.

Церковь Богородицы на острове. XVII–XVIII века

Интерьер с куполом. 1720–1725

Венецианские колонии создали особый быт, особую культуру и особую архитектуру. В этой архитектуре редко встречаются «привозные» из Венеции уникумы, здесь чаще местный мастер допридумывается до какого-то нового оттенка смысла и формы, играя на грани провинциальности и оригинальности. В восприятии этого искусства всегда есть привкус сочувствия к колонистам, живущим на границе культурного мира и варварских земель и находящим время для поддержания и воспроизведения культуры. Но следует помнить, что далматинцы не были по-настоящему колонистами, что они не приходили из Венеции, а жили здесь всегда. И венецианскость форм и мыслей они приняли как еще одно новое веяние в своей тысячелетней истории. Приняли – и сумели создать оригинальный вариант ренессансного и барочного искусства.

Фасад церкви Богородицы. Первая половина XVII века

Печальный эпилог

Удивительно, но после Венеции на побережье не было создано ничего достойного внимания: для владевшей Далмацией Австро-Венгрии эти земли были настоящей колонией, где следовало только поддерживать порядок. За горами – в Черногории и Османской империи – тоже не было создано ничего значительного. В образованном в 1918 году Королевстве сербов, хорватов и словенцев строили в далеких Белграде, Любляне и Загребе. И только послевоенные отели социалистической Югославии, поставленные то тут, то там на побережье для отдыха трудящихся, поражают своими вычурными формами подчеркнуто значительного модернизма семидесятых. Эти следы державы Тито все же никак не сравнятся с великолепным наследием далматинцев и сербов, расположенным по разные стороны массива Черной Горы.

вверх