Ответ: Артем Дежурко
Скиты.
Гроты Барокко
VIII-MMIII - 31.10.2003

Гротта Павезе в Генуе. Конец XVI века.
Современное фото, план, разрез

Внутренние очертания пещеры Маринали выглядят иначе. Поскольку обе продольные стены (а также входная стена) покрыты штукатуркой и расписаны, при взгляде изнутри поверхность стен кажется непрерывной и однородной. Эффект этого сооружения не в том, что за его архитектурным фасадом оказывается пещера, а в том, что, войдя в него, зритель вынужден признать поверхностью пещеры внутреннюю сторону самой фасадной стены. Трудно сказать, чем именно хотят казаться эти стены и потолок – оболочкой пещеры или все-таки интерьера. Стены ровные, но не совсем (можно заметить, что линии углов не вертикальны), и в потолке оставлены слои как бы необработанного камня. От нас не скрыто, что эта поверхность рукотворная, но в той же мере не скрыто, что она – поверхность скалы.

Андреа Палладио
Нимфей на вилле Барбаро в Мазер

Стены пещеры Маринали расписаны фресками, их автор – французский художник Дориньи. На них изображены руины, увиденные как бы из-под свода грота, при этом некоторые части руин переходят в трехмерную архитектуру стен, а деревца переднего плана, судя по перспективе фресок, должны стоять в пространстве комнаты. Такие игры с пространством обыкновенны для барочной иллюзионистической живописи, но, кроме них, здесь происходит еще одна, семантическая игра. Руина – такое же неопределенное состояние между архитектурой и природой, как искусственная пещера. Получается, что Маринали и Дориньи решили одну задачу дважды. Тема грота здесь не «трактована», а «обыграна». К тому же, в пещере Маринали на каждом шагу архитектурные парадоксы: входную стену предлагают одновременно считать и стеной каменоломни, и пространством, в котором размещена иллюзорная руина, а при этом еще и входной стеной – ее широкие окна не позволяют забыть о том, что она есть на самом деле. Смысл оболочек, окружающих этот интерьер, двоится и троится. Его строили в расчете на то, что люди, войдя в него, станут разводить руками.

Вид виллы Александра Поупа с Темзы.
Предположительно Чарлз Нэптон (Charles Knapton), 1750 год

Никогда, кроме эпохи барокко да, может быть, еще нашего времени, здания не возводили с такой целью. Еще один грот заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. Его устроил в 1725 году английский поэт и писатель Александр Поуп на своей вилле в Твикенхэме. Грот не сохранился, но его подробно описал сам Поуп в письме Эдварду Блаунту, написанном в том же 1725 году.

Рисунок, изображающий Александра Поупа в гроте. Предположительно (по мнению Браунелла) сделан Уильямом Кентом в конце 20-х гг. XVIII века

Дом Александра Поупа стоял на узкой полосе земли между дорогой на Лондон, идущей параллельно берегу Темзы, и рекой, причем со стороны берега из-за перепада рельефа он оказывался на один этаж выше. Сад располагался через дорогу, и для удобства сообщения с ним под дорогой был проложен подземный переход, проходящий также через весь подвал дома и открывающийся к берегу реки через широкую арку под портиком фасада. В глубине перехода Поуп устроил маленькую квадратную комнату, высотой около человеческого роста. Она была обильно облицована изнутри грубым камнем, так что ее плоские стены совершенно исчезали за облицовкой. В комнатке была устроена камера-обскура: свет, проникая со стороны реки, отражался на стене маленьким перевернутым изображением другого берега Темзы. Такая камера не редкость для XVIII века, но то, что здесь она была устроена в гроте, сразу напоминает о пещере Платона.

План виллы и план грота Александра Поупа из альбома Джона Серля (John Serle) 1745 года

Грот имел два выхода: в парк, с порталом, сложенным из дикого камня, и к берегу Темзы, через арку в цоколе дома. Его внутренние стены, как было только что сказано, имитировали стены пещеры. Таким образом, в нем вновь соединились образы естественной среды и архитектурного пространства (причем «пещера» не просто была заключена в архитектурные скобки, она была, помимо того, еще одной из комнат в доме), но их соединение не составило для Поупа художественной проблемы. Гораздо интересней в этом сооружении то, что оно напоминало о пещере Платона. И не только о ней: в стихотворении «На грот в Твикенхэме» Поуп пишет об «Эгерийском гроте, где, возвышенно печальный, сидел и размышлял св. Иоанн». (Здесь важно и то, что твикенхэмский грот связывается ассоциацией с эрмитажем святого отшельника, и то, что этот отшельник – философ и визионер.) Жанр паркового аттракциона, в котором воплотились эти образы, совсем не уничижителен. Ролевая игра, к которой побуждают парковые сооружения, была серьезной игрой.

<<вернуться

вверх