|
|
|
Анатолий Белов
Термы Диоклетиана в Риме
XX-MMVI - 10.03.2007
Гигантские залы терм
императора Диоклетиана
Микеланджело превратил
в церковь
«Представь себе всевозможные, неприятные для
уха звуки, которые только может произвести
человеческая глотка. Когда силачи гимнасия
фехтуют и потрясают в воздухе руками,
вооруженные свинцом, я слышу, как они охают,
усталые или только притворяясь усталыми <...>
Прибавь еще спорщика, мошенника, пойманного на
месте преступления, певца, который воображает, что
в бане его голос звучит особенно хорошо <...> А еще
разнообразные возгласы разносчиков, продающих
пирожки, мясо, сласти ...»
Сенека в письме LVI
о жизни римских терм
По-моему, нет и не было в истории архитектуры общественных зданий с более
замысловатой внутренней структурой, чем
римские термы – при всей их симметричности. Планировки самых известных терм
(Тита – 80-е гг. н.э., Траяна – 109 г. н.э.,
Каракаллы – 210-е гг. н.э., Диоклетиана –
305 г. н.э.) походят скорее на сложные
растительные орнаменты, заключенные
в прямоугольные рамки, нежели на архитектурные проекции: к примеру, планы
терм Каракаллы и Диоклетиана ассоциируются у меня с каким-нибудь перезрелым
плодом, в мякоти которого насекомые
проели бесчисленное количество ходов, –
настолько запутана тамошняя система
переходов и галерей.
Древнеримская
архитектура дала этому
интерьеру объемы
и формы. Ренессанс
и барокко попытались
заполнить плоскости
новой декорацией
Тем не менее, если не вдаваться
в беллетристику, а рассуждать более или
менее последовательно и рационально,
то организация пространства римских
терм перестает казаться такой уж случайной, хаотичной (деконструктивистской,
если угодно). Все термы на схематическом
уровне имеют одно и то же функциональное устройство: массив всего здания как
бы нанизан на две перекрещивающиеся
под прямым углом оси; первая (продольная) задает основную траекторию
движения – от кальдария (горячая баня)
через тепидарий (теплая баня) к фригидарию (бассейн с холодной водой);
вторая же (поперечная) обозначена двумя
большими перистильными двориками
(палестрами), расположенными в боковых крыльях терм, которые объединены
тепидарием – в термах Каракаллы, фригидарием – в термах Диоклетиана. Что
же мы получаем? Крест, вокруг которого
концентрируется – на манер разводов,
расходящихся от брошенного в воду
камня, – куча мелких вспомогательных
помещений.
Термы во времена Римской империи
были не одним лишь местом для омовения
и пропаривания собственных телес – это
были, говоря современным языком,
многофункциональные комплексы: они
вмещали в себя и библиотеки, и кабинеты для чтения, и места, отведенные для
упражнения и состязания атлетов, и многое другое.
Внешний вид терм
Диоклетиана напоминает
хаотичный город, но
внимательный взгляд
увидит в нагромождении
систему
На мой взгляд, подобная планировочная схема – прямоугольник, рассеченный
двумя, образующими крест, сквозными
проходами, на четыре (неравные) части,
заполненные третьестепенными помещениями (ни дать ни взять, две артерии,
опутанные сеткой капилляров), – была
наиболее оптимальна для функционального решения терм. Маленькие
помещения идеально сглаживали функциональный контраст между центральной
частью здания, заполненной пространствами, предназначенными для купаний,
и боковыми крыльями, являвшимися
местом прогулок, торговли, игр, обеспечивая плавный переход от одной среды
к другой. Если рассуждать абстрактно,
можно сказать, что термы – это миниатюрная модель фрагмента города: четыре
жилых квартала, разделенных перекрестком, – будто кусок старого Рима
прямо с грунтом вырезали и пересадили
на другую почву. Иными словами, кусок
города оформили внешне как один дом,
хоть и невероятно сложный, а внутри он
сохранил сложность городской ткани,
пусть очень организованной и сведенной
к последовательности залов-площадей.
Термы Диоклетиана
Странно, но отрывок из LVI письма Сенеки, приведенный здесь в качестве
эпиграфа, казалось бы, указывает на
обратное. Если верить ему, то это почти
ад, где все смешалось, все вверх тормашками – тут же вспоминается эпизод
с банями из фильма «8 1/2» Ф. Феллини.
Во-первых, надо учитывать то обстоятельство, что Сенека – человек искусства, и
как
всякий человек искусства он наверняка
был не чужд преувеличений; во-вторых,
как известно, любое столкновение с чем-то
мирским, бытовым вызывает у подобных (возвышенных) людей «праведное»
возмущение. Так что с точки зрения объективного бытописания эту фразу нельзя
считать абсолютно достоверной. Для нас
она интересна в первую очередь тем, что
лишний раз подтверждает факт функциональной разнородности римских терм.
Термы Тита
Выходит, что термы были сепаратными, замкнутыми механизмами,
практически никак не взаимодействовавшими с городской средой – разве что
визуально. Они могли быть построены
в такой же удаленности от центра Рима,
как и вилла Адриана, не утратив при этом
своей самодостаточности.
Единственные термы, с которыми
город с течением времени слился в буквальном смысле слова – это термы
Диоклетиана. Они были построены
в период между 298 и 305 гг. н.э. в северо-восточной части Рима и являются
самыми
обширными из римских терм – они вмещали 3200 человек.
Термы Каракаллы
В эпоху Ренессанса Микеланджело
Буонаротти переделал тепидарий терм
Диоклетиана в католическую церковь
Maria degli Angeli – таким образом, языческая клоака обратилась в прибежище
праведных христиан. Зал тепидария (60
метров в длину, 24 в ширину и 29 в высоту)
сохранил античное перекрытие, которое
состоит из трех квадратных в плане крестовых сводов, опирающихся на мощные
столбы. К этим столбам приставлены
имеющие чисто декоративное назначение
коринфские колонны, выполненные из
красного сиенита восточного происхождения и имеющие в высоту 11,6 метра.
Вроде бы все хорошо: гениальный Микеланджело построил еще один
шедевр, никому – за исключением разве
что историков архитектуры – ненужные
руины приобрели статус религиозного
центра, сделались актуальны – опять-таки в конфессиональном плане. Но во
всем этом, на мой взгляд, есть одно противоречие: как языческая архитектура
может сочетаться с католической? Оно,
конечно, понятно, там колонны – тут
колонны, там декор – тут декор, там
своды – ну и в Ренессансе это приветствуется. С позиции эстетики нестыковок
почти нет. А как быть с морально-этическими принципами? Возрожденческий
антропоцентризм, он, само собой, не предполагал содержания высокой духовности
в искусстве: достаточно вспомнить, как
проводили свой досуг меценаты, вроде
Лоренцо Великолепного – но это, как мне
кажется, чересчур. Это все равно, что сделать из памятника Лисикрату фонтан:
а что, снаружи почти ничего не поменяется, и водичка будет своим журчанием
радовать отупевших от жары туристов.
Нет, я ни в коем случае не критикую
Микеланджело, скорее ренессансные
нравы...
Хотя, диффузионные процессы в архитектуре, особенно современной, явление
не такое уж редкое, зачем заострять на
этом внимание: в том, что архитекторы
часто берутся облагораживать облики построек предшествующих эпох нет ничего
особенного. Ну да, получается немножко
анахронично – но разве это главное? Мастерство, вкус и такт – вот что главное.
вверх
|
 |
|
