|
|
|
Ответ: Григорий Ревзин
Сон коллекционера.
Дом Джона Соана
VII-MMIII - 19.06.2003
Интерьер «купольного зала», самого фантастического пространства дома,
кажущегося не реальностью, а «сном архитектора». Рисунок Джозефа
Гэнди, 1824
Это, разумеется, перспективные игрушки живописи и гравюр, и даже
диорам – когда каждая плоскость стены оказывается только входом в виртуальную
реальность неведомых руин античного Рима Пиранези и Паннини. Далее, когда
рядом с этими перспективами возникают зеркала, к тому же круглые и выпуклые,
то и перспективы реального пространства, в котором ты находишься, приобретают
отчасти виртуальные черты. Это барочные игры в дематериализацию, и в них нет
ничего необычного – просто очень необычен контекст, в который они
попадают. Одно дело, когда барочная перспектива встречает вас в храме – там
достаточно места и для реального, виртуальное и реальное находятся в
состоянии равновесности. Здесь же, из затесненного пространства в три метра
шириной тебя просто выталкивает в эти перспективы. Собственно, его эффект
тасующихся, подобно картам, стен картинной галереи является буквальной
реализацией этого входа в виртуальные перспективы.
К этому добавляется тоже барочный свет. По рисункам Соана и его учеников
видно, как тщательно планировались в этом доме эффекты направленного света,
возникающего непонятно откуда и выхватывающего пофрагментно
пространственные куски и антики со стен. Этот свет создает эффект присутствия
какого-то другого, пересозданного пространства внутри того самого, в
котором мы находимся. Это очень храмовое ощущение пространственной
трансформации.
Наконец, еще один способ виртуализации Соан открыл сам. Ему,
наследнику бумажной архитектуры Пиранези и французов, был прекрасно
известен эффект руины, когда камень, остаток, фрагмент начинает выбрасывать
из себя некие вероятностные миры архитектурных форм, которым он принадлежал.
Соединив десятки античных фрагментов вместе, повесив их на стенах, он создал
ситуацию, когда каждый из них отбрасывает свои тени возможных архитектурных
сооружений, которых он был частью, и эти тени наслаиваются друг на друга так,
будто в одной комнате находятся сразу пятьдесят стен, и все на одном и том же
месте. Пространство воображения, порожденное руинами, становится n-мерным виртуальным пространством.
Виды музея Соана нарисованные его учениками
Все это соединяется с лабиринтообразным построением дома и с
прорывами двусветных и трехсветных пространств, отчасти напоминающих
барочную бесконечность лестниц Пиранези. Каждый из этих эффектов
служит одному – превращению реального предмета в его высший образ, уходу в
некий метафизический мир классической культуры, в котором в целости и сохранности существуют образы тех вещей, от
которых здесь, на этом пятачке 25 (25 метров, остались только фрагменты. Соан
проектировал не только музей, но и эффект перенесения в заоблачную высь
классики, которая должна поразить своей невероятной насыщенностью и
богатством.
Это риторика богатства, перенесенная в музей из храма. Но Соан решительно
изменил настроение этой риторики. В это невероятное барочное пространство он
попытался внести тихую гармонию классицистических комнат. Я думаю, что
единственное состояние, в котором в одном пространстве могут соединяться пятьдесят
различных разномасштабных стен, это сон. Барокко всегда выстраивает свои
эффекты на контрасте реального и виртуального – у Соана реальное вообще
исчезает. Это очень спокойное, гармоничное, очень интересное пространство, если
воспринимать его так, будто ты спишь и путешествуешь по бесконечности разных
миров и зданий, оставаясь в своей постели. Конечно, попадая в него первый раз,
испытываешь легкую панику, как будто угодил в сон наяву, просто толкнув дверь
на улице. Но кто же заставляет вас ходить по виртуальному месту in corpore? Соан
создал идеальное пространство для классической культуры, в которое она уместилась вся, целиком. Виртуальное пространство классики, в которое можно войти.
В этом доме странное настроение – несмотря на перенасыщенность, он
выглядит тихим. Иногда ты в некотором оцепенении обнаруживаешь там предметные группы, по настроению близкие
прямо-таки голландской «тихой жизни». Он все время раскрывается ракурсами
и уголками, в которых тебе отчетливо предлагают впасть в состояние тихого
созерцания, счастливого сна под утро дня, обещающего быть солнечным без навязчивости. Этот виртуальный мир классики
очень мало похож на ее реальные миры, но в его построении соблюден один закон
классической композиции. Он гармоничен.
<<вернуться
вверх
|
 |
|
