Сергей Ходнев
Вода—Отражения
Константинопольские цистерны
V-MMII - 06.11.2002

Цистерна Базилика (Йеребатан-Сарай) в Константинополе (Стамбуле). В качестве базы использована голова позднеримской статуи Медузы Горгоны

При всей беспримерной геостратегической удачности своего расположения, античный Византий долго мучался отсутствием пресной воды. Город стоит на плотном скальном основании, поэтому рытье колодцев затруднено. Более того, в большинстве колодцев, которые все-таки удавалось выкопать, вода оказывалась горькой и, в общем, непригодной для питья. Поэтому еще в римские времена чистую воду подвели в город издалека с помощью обычной системы акведуков и труб. Возникал вполне понятный вопрос: где доставляемую воду хранить? Константинополь, лакомый кусок для всех возможных завоевателей – это уже не заштатный Византий. Всем известно, что ни одна другая столица Средневековья не перенесла такого количества штурмов и осад. Константиновых и Феодосиевых стен было вполне достаточно, чтобы эти штурмы и осады до поры до времени выдерживать; но, как это прекрасно показала в меньшем масштабе осада Херсонеса князем Владимиром, система водоснабжения, когда вода в город подводилась извне, была буквально ахиллесовой пятой самой неприступной твердыни. Поэтому большие запасы воды Константинополю были жизненно необходимы.

Водохранилища, по античной традиции, размещали под землей. Самая старшая из сохранившихся в Стамбуле цистерн – небольшая цистерна Феодосия – сооружена, вероятно, в конце четвертого века. Рядом с ней, поблизости от прежнего Ипподрома, на месте одной из первых городских цистерн времен Константина Великого, в 528 году по инициативе сенатора Филоксена построили грандиозное водохранилище, названное «цистерной Филоксена». Турки позже назвали ее «Бин-Бир-Дирек», что в переводе кажется намеком на фантазии Шехерезады: «Тысяча и одна колонна». Колонн там действительно много, поскольку на них опирается перекрытие цистерны. Будничный подсчет показывает, что их «всего» 224. Хотя считать их сложно даже сейчас, когда воды там нет, а пятьсот лет назад у человека, спустившегося в цистерну, наверняка не возникало желания измерять габариты этого пространства. Пятнадцать бесконечных рядов колонн, уходящие куда-то в непроглядный сырой мрак, и гулкая, неземная тишина действительно способны вызвать ощущение в лучшем случае какого-то дворца джиннов.

План и разрез цистерны Бин-Бир-Дирек

Разрез и план цистерны на острове Хиос

Но главная цистерна города еще ближе к этой потусторонней фантасмагории. Завоеватели-османы это, видимо, уловили, назвав ее «Йеребатан-Сарай» – «Дворец, провалившийся под землю». Им, чужакам на руинах, вообще легче давались эти определения, отражающие чудесный характер византийских достопримечательностей, чем самим грекам. Греки эту цистерну называли просто Basilikа, что можно понимать двояко. Или топографически – «цистерна базилики», т. е. храма Св. Софии, стоящего неподалеку. Или же «царская цистерна», т. е. выражение непревзойденности. В общем-то более справедливым сейчас кажется второе толкование. Для Юстиниана, человека, который своей строительной деятельностью мечтал превзойти Соломона (а для Средневековья это совершенно сверхчеловеческое дерзание), было вполне естественным и такую утилитарную вещь, как цистерна, задумать все с той же маниакальной жаждой величия. И тут действительно возникает аналогия с Соломоном, только не библейско-историческим, а более мифологизированным: царем-кудесником из позднеиудейских талмудических легенд. По этим сказаниям, царь Израиля был кем-то вроде Фауста, в своем стремлении к абсолютному знанию и абсолютному могуществу не гнушавшимся общения с преисподней. Дескать, только демон Асмодей, побежденный заклинаниями, мог осуществить строительство Храма. Зато потом тот же демон, владыка сладострастия, увлек царя на «мерзость», архитектурное антидеяние: Соломон поддался-таки темным страстям и воздвиг капища идолам, которым поклонялись его многочисленные жены.

далее>>

вверх