|
|
|
Ответ: Оксана Рудченко
Память кары. Недостроенный неф собора в Сиене
VI-MMIII - 31.03.2003
Великая чума 1348 года, «Черная смерть», стала катастрофой даже для средневековой
Европы, привычной к морам и эпидемиям. Поветрие пришло с Востока и достигло берегов
Италии весной 1348 года, в виде уже наполовину вымершего корабля с татарами,
приплывшими завоевывать Геную. Чума распространилась моментально и привела к
количеству жертв, беспрецедентному за всю документированную историю. За три года
свирепствования она выкосила около половины
населения Европы, в некоторых городах до 80% жителей.
Джованни Боккаччо пережил эту чуму во Флоренции, описал ее в своем «Декамероне»,
а также оставил ужасающие документальные свидетельства очевидца. От бубонной язвы
не было никакого лекарства и практически никакого спасения, настоящая кара небесная.
Не умея ни защить себя и близких, ни понять
причину напасти, люди оставляли имущество,
бросали больных на произвол судьбы и бежали
за границу или в деревни под Флоренцией, «...как будто божий гнев в наказание этой
чумой за людские грехи не настигнет их там».
Некоторые заточались в своих домах в надежде, что умеренное и праведное
существование сохранит им жизнь, другие пускались в бешеный разгул. Никаких
обязанностей, властей, законов – наказание
для всех одно. Город переполнен мертвыми телами, в нем царит паника и сам воздух
его отравлен – так было и в Сиене. Из 100 тысяч
ее жителей умерло 65 тысяч.
Получилось, что старались ради славы Божьей, а заслужили Божью кару, вместо
Храма получилась Вавилонская башня. Одновременно с гибелью большинства
строителей нового собора обнаружилось, что и само здание начало рушиться из-за
несовершенства конструкции – поистине, vanitas vanitatis. В 1357 году все работы
были прекращены, а вызывающие опасение части разрушены. Остались
стоять под открытым небом колонны, недоделанный Facciatone и почти
готовый левый неф с красивейшим готическим порталом. Тогда все было
оставлено так – в назидание, в память или без всякой цели? Как бы то ни было,
и позже никто не притронулся к этим руинам.
Удивительно, но так, как сейчас, все выглядит вполне естественно. Это связано,
во-первых, с тем, что в виде самой значимой общественной площади
средневековый город использовал собор, и значит, площадь в виде собора тоже
могла возникнуть, средневековые площади часто по характеру интерьерны.
Во-вторых, с тем, что гениальное открытие и главный эффект готики состоит в том,
что она не созидает массу, как романика, а обрамляет собой пространство, так что для
данного случая это идеальный вариант.
Второй удивительный сюжет связан со спецификой этой руины. Обычно ведь
руина – это то, что когда-то было целым, а потом разрушилось, и оставляя ее
нетронутой, мы стараемся помнить о том, чем она была. Здесь же имеются остатки
того, чего никогда и не было, о чем тогда вспоминать? Но в этом все и дело –
разрушилось не здание, а его строители.
Итак, это памятник чуме, и то, что в других развалинах кажется
героическим, здесь ужасает – зияющие проемы начинают казаться глазницами,
каркасность готики вдруг ясно обнаруживает свою скелетную природу.
Это уже обратный мысленный ход, но тем не менее – руина собора была оставлена
в таком виде (несмотря на затраченные средства и материалы), значит, она
неизбежно воспринималась как постоянное напоминание о минувшей
катастрофе. И это уникальный случай для Средних веков, которые отличались
странной «забывчивостью» относительно преследовавших их несчастий.
<<вернуться
далее>>
вверх
|
 |
|
