Что делают ньюсмейкеры?

XXIII-MMVIII - 31.03.2008

ПАВЕЛ АНДРЕЕВ

Реставрация и приспособление объекта культурного наследия.
Москва, ул. Остоженка, вл. 19 стр.2, сквер по Остоженке, вл.15 и 3-й Зачатьевский пер., вл. 2-6
Архитекторы: Павел Андреев, С.Г. Павлов (ГАП), О.А. Слинченко, А.Е. Бабаян (мастерская Павла Андреева)

Проект Павла Андреева для района Остоженки не похож на все, что мы привыкли ожидать в этих местах, возможно потому, что один из заказчиков – Зачатьевский монастырь. В рамках проекта будут реставрированы палаты Киреевского, а в сквере на месте взорванной в 1930-е гг. церкви Воскресения Нового возникнет миниатюрный мемориальный парк, основной частью которого станут руины фундаментов храма. Вероятно, их удастся раскопать и законсервировать. Район между Остоженкой и рекой, прозванный девелоперами «золотой милей», сейчас один из самых «перегретых» очагов нового строительства в центре Москвы. Элитное жилье продается за бешеные деньги, любители современной архитектуры ходят сюда на экскурсии, а поклонники исчезающей московской старины вздыхают об утраченном очаровании тихих улочек. Что правда, то правда – выдающихся памятников архитектуры здесь почти нет, большую часть церквей снесли еще в 1930-е, но свой колорит у района был, а сейчас он радикально изменился, а точнее – находится в процессе превращения в шикарный район центра города. Проект мастерской Павла Андреева предназначен для треугольного участка между Зачатьевскими переулками и Остоженкой, выходящего на улицу острым «мысом» сквера. И он очень не похож на то, что мы привыкли сейчас считать застройкой этого района. Во-первых, здесь не будет жилья, а будет монастырская гостиница (три звезды), офисы и сквер. А во-вторых, архитекторам достался крайне «обременный» участок – сложная задача, ответом на которую оказался любопытный ансамбль, соединяющий в себе очень разные вещи – прямо-таки «куст» разных архитектурных работ на тему исторического города. Итак, с одной стороны улица Остоженка, с другой – Зачатьевский монастырь. Монастырю принадлежит здание палат XVII века в юго-западной части участка, известных тем, что в начале XIX века здесь жил известный собиратель русского фольклора Павел Киреевский. Палаты высокие, двухэтажные на подклете, и они уже достаточно давно находятся в ужасающем состоянии. Собственно, реставрация палат – это главный сюжет проекта. Монастырь нашел инвестора, который финансирует эту реставрацию. С превращением здания в монастырскую гостиницу, инвестор строит по соседству несколько некрупных офисных домиков «в режиме регенерации», что означает приблизительно следующее: когда-то на этом месте что-то было (деревянный дом), сейчас место пустое, и можно строить в рамках действующих здесь высотных ограничений, восстанавливая, таким образом, плотность застройки. В режиме регенерации возникает здание, которое на самом деле одно, а снаружи (с улицы) кажется, что их четыре. По линии Зачатьевских переулков будет выстроено три домика – два маленьких одноэтажных, похожих на флигели среднестатистической городской усадьбы XVIII века – покрытые штукатуркой, без колонн, с барочными «ушастыми» наличниками. Эти «флигели» фланкируют садик перед домом Киреевских (гостиницей), и смысл их фасадного решения достаточно очевиден: похожим образом могла выглядеть московская допожарная застройка, которую мог застать знаменитый обитатель палат. Только функционально «флигели» оказываются «техническими помещениями», внутри они скрывают лифтовые шахты, ведущие в подземный гараж. Который, как сейчас обычно бывает, занимает все пятно застройки, обходя на положенном расстоянии памятник XVII века. Третий объем, выходящий к переулкам, крупнее, его надземная часть двухэтажная, а декор фасадов тот же – желто-белый, штукатурный. Все вместе, что достаточно очевидно, призвано изображать средне-большую московскую усадьбу второй половины XVIII в. или ее имитацию середины XIX в. Словом, можно спорить о том, надо или не надо строить в центре города такие «обманки» – это уже вопрос политический, но надо признать, что три дома прекрасно подходят под понятие «регенерация» – почти как эталон. Через сколько-нибудь лет можно будет пройти мимо и не заметить, что дома новые – если, конечно, детали удастся сделать хорошо. Четвертый объем этого здания-ансамбля решен контрастно. Он целиком стеклянный, хай-тековский и буквально врезан в «тело» штукатурной имитации-регенерации под углом 90 градусов. Этот корпус параллелен Остоженке, а Зачатьевским переулкам он показывает свой стеклянный угол, возвышающийся над штукатурной стеной псевдоусадьбы, и добавляет, таким образом, интригу ансамблю. Он откровенно противоречит историзму остальных объемов, резко переходя от имитации к откровенности модернистского стекла и железа. То, что корпус развернут под углом, а не просто поставлен параллельно позади «исторического» фасада, претендует на толику внутреннего сюжета – как будто современное здание врезано в «старый» дом. На самом же деле, если подумать, то получается наоборот: штукатурностилизованный объем обступает собой стеклянный параллелепипед, как будто бы тот был уже здесь раньше, а потом наступила эпоха историзма, и его обстроили. Совершенно очевидно, что комплекс намеренно рассчитан на подобную рефлексию, а ее неоднозначность в ряду меняющихся за последние 20 лет московских приоритетов оказывается вполне уместной. Следующая часть замысла архитекторов кажется особенно интересной – это проект благоустройства примыкающего к монастырскому участку городского сквера на углу между Остоженкой и Зачатьевскими переулками. Здесь стояла церковь Воскресения Нового, небольшой пятиглавый храм конца XVII в. с ампирной колокольней и трапезной, которая выступала прямо на трассу Остоженки примерно так, как сейчас заполняет тротуар на Сретенке церковь того же времени. Церковь взорвали в 1930-е годы, в начале 2000-х шли разговоры о восстановлении (в ряду многих разрушенных церквей), но до этого дело не дошло, и теперь уже сложно сказать, хорошо это или плохо. В данном случае восстановлению и вообще строительству в рамках небольшого сквера законодательно препятствует то, что он имеет официальный статус природного комплекса. Сквер принадлежит городу, однако монастырские власти высказали пожелание установить в сквере памятный знак в честь разрушенного храма. Архитекторы – Павел Андреев и ГАП Сергей Павлов – нашли, как мне кажется, красивое решение этой задачи: они предложили открыть и музеефицировать фундаменты церкви, предварительно проведя в них раскопки. Большая часть стен храма приходится на территорию сквера – их контуры будут обозначены каменной кладкой, в идеале скрывающей под собой реальные остатки фундамента. Похожим образом в Пскове экспонируются остатки церквей, разобранных по указу Петра I для устройства на их месте земляных укреплений, – храмы Довмонтова города: их фундаменты прикрыты современной реставрационной кладкой и в таком виде доступны для осмотра. В Москве пока подобные приемы не использовались. На месте церковной колокольни, там, где был вход в храм, теперь планируется сделать главный вход в сквер, поставив над остатками фундаментов стеклянную арку примерно на месте стен колокольни. Стекла должны служить выставочной витриной – за ними будут выставляться материалы по истории разрушенного храма, соседнего монастыря, Остоженки вообще. Посередине бывшей трапезной будет устроена имитирующая покрытие храмового пола прямая дорожка, ведущая к месту самой церкви, «пол» которой будет опущен на несколько ступенек. Над всем этим будет стоять «памятник церкви» в виде небольшой стелы-часовенки. Весь сквер обнесут оградой, похожей на ту, которая была у церкви, а внутри – помимо руины – проложат изогнутые дорожки, ведущие к двум другим входам в сквер. Получается парк имени храма, пусть небольшой, но отличающийся высокой степенью деликатности по отношению к разрушенному наследию. Деятели 1930-х годов наделали много таких скверов, и если бы удалось применить эту методику (раскопки с последующей, условно говоря, «парковой» музеефикацией) хотя бы к части таких скверов, это принесло бы российской культуре немало пользы.
Юлия Тарабарина

вверх