|
|
|
Современная классика
Елена Гонсалес
Непослушная архитектура
Ярославский вокзал
XV/XVI-MMV - 18.12.2005
Общий вид зала ожидания.
Сочетание искусственного
(колонны-светильники,
периметральный световой
пояс, стеклянная стена
касс) и естественного
(атриум) света создает
ощущение «легкого»
пространства
Дальнейшие манипуляции
в 1995 году по переносу касс на 1-й этаж
позволили высвободить дополнительную
площадь для обслуживания пассажиров,
но совсем разбалансировали внутренние
пространства, сделав их темными и визуально замкнутыми. Но дом опять проявил
непослушание. Он не желал быть вместительным, но убогим. Это недовольство
неведомыми путями настигло нынешнего
начальника Московской железной дороги
Владимира Ивановича Старостенко.
Только что открывшийся вокзал демонстрирует плоды очередной реконструкции
центрального зала, произведенные мастерской архитектора Тимура Башкаева.
Архитектор оказался в непростой
ситуации, которая требовала не только
профессионализма, но и правильного
идейного позиционирования будущего
пространства. Один только том историко-архитектурных исследований (кратко
изложенный автором в первой части
статьи) тянул не на одну сотню страниц.
Архитектура Классиков сменялась
Архитектурой Корифеев. 60-е замещали
индивидуальность универсальностью
стиля и общей витальностью. Некоторый
отдых давал только конец века.
Накопленные изменения нужно
было «переварить» таким образом,
чтобы вписать их в единую, целостную
пространственно-ментальную систему.
Архитекторы предложили в качестве
таковой «концепцию Музея».
По сегодняшним меркам, будь
Ярославский вокзал сохранен в первоначальном состоянии, он стал бы идеальным
выставочным пространством. Собственно,
всякое большое пространство идеально
подходит для экспонирования, и авторы – Мамонтов, Шехтель, Коровин – прекрасно
чувствовали генетическую родственность
павильонов в Глазго и Нижнем и вокзала
в Москве. Брали ли в расчет эти обстоятельства Душкин и Ефимов – неизвестно,
но зато прекрасно известно, что монументальные сооружения (к таковым,
естественно, относились и вокзалы) решались в сталинской неоклассике либо как
храмы, либо как музеи. Сейчас функции
и параметры музея несколько «поплыли»,
но благодаря своей природе, Ярославский
вокзал попал в волну этих деформаций.
Значительно расширенное
атриумное пространство
с новыми лентами
эскалаторов объединяет
реконструированные
нижний и верхний залы.
Перекрытие вокзала –
монолитная трехволновая
оболочка, возведенная
в 60-е годы, – оставлено
без изменений
Фрагмент исторических
фасадов теперь уже
внутреннего двора
Одним из главных свойств современного искусства, а значит, и пространств,
в которых оно существует, является
изменчивость. Искусство перестало
быть пассивным, пространства – стационарными. Архитектура Ярославского
вокзала по сути своей – движение людей
и машин. С другой стороны, бесчисленные
перестройки демонстрируют не только
ее способность к изменению, но и постоянную в нем потребность.
Архитекторы обыгрывают как статус
вокзала, так и внутреннюю интерактивность пространства. Музей строится
на экспонировании артефактов, к которым отнесены и цельные пространства
(вестибюль), и архитектурные фрагменты (колонны, стены), и конструкции
(оболочка второго этажа).
Как это происходит?
Изменения, происшедшие со зданием
за 100 лет, фиксируются и анализируются.
В результате анализа они разделяются на
необходимые и полезные, те, которые по
каким-либо причинам невозможно устранить, и те, которые устранить возможно
и нужно. Первые сохраняются, вторые
оптимизируются, третьи ликвидируются.
Собственно, никакой «новой» архитектуры в здание при этом не вносится,
однако пространство меняется весьма
радикальным образом.
Второй этаж.
Восстановленный
шехтелевский фасад
переводит интерьер зала
ожидания в категорию
городского пространства
Первая группа изменений трактуется как бесспорная архитектурная
ценность. К таковой относятся: вестибюль, реконструированный Душкиным,
и перекрытие зала ожидания пролетом
в 20 метров (трехволновая тонкостенная
монолитная железобетонная оболочка
двоякой кривизны). Если интерьеры
конца 40-х существуют в замкнутом, самодостаточном пространстве, то конструкция
60-х – открыта. Свод накрывает общий
зал ожидания, собирая под своими парусами все временные наслоения. Рисунок
арок верхнего этажа прост, но изящен;
в целом перекрытие являет собой пример
хорошей индустриальной архитектуры.
Стилистическая чистота перекрытий
подчеркивается архитекторами стерильно
белым цветом.
Вторая группа – неизбежное архитектурное зло, с которым приходится
мириться. Это, собственно, застройка каре
вокзала залом ожидания и, как следствие,
ликвидация внутренних фасадов боковых
крыльев. Обнаруженные Башкаевым
исторические фасады, обращенные в застроенное пространство двора, открыты
фрагментами в уровне второго этажа –
на фоне гладкой каменной облицовки
они выглядят музейными экспонатами
сродни картинам на стене. Подобный
прием подчеркивает ценность оригинала,
одновременно открывая потенциал дальнейших «раскопок». Другой проблемой
стало разделение центрального встроенного объема на два этажа. При этом
арки колоннады северо-восточного крыла
оказались частично «зарезанными».
Для их полного раскрытия архитекторы отступают от колоннады, пропуская
по периметру приподнятый световой
контур (конструктивные элементы –
балки перекрытия – выводятся на пяту
арки). Таким образом решается двоякая
задача – световой разрыв визуально облегчает межэтажное перекрытие, делая
пространство более легким, и в качестве
«местного» освещения подчеркивает
музейный статус одной из главных
достопримечательностей вокзала –
восстановленной колоннады Кекушева.
Межэтажное перекрытие частично разбирается, атриум расширяется, объединяя
два этажа вертикальной воздушной осью.
Стремлением максимально раскрыть
пространство первого этажа продиктована
и реконструкция кассового блока. Глухая
стена заменена стеклянным светящимся
объемом, не замыкающим визуально перспективу главного зала.
Все новые элементы сочинены по
принципу «от обратного». На первом
этаже превалирует историческая тема (все
наслоения пасуют перед мощной колоннадой). Соответственно новое (светящиеся
колонны, стены касс) выполнено в технодизайне. Напротив, в верхней части зала
архитекторы выгибают детали ограждения, стилизуя их в эстетике модерна.
Правомерность такого решения, к сожалению, ставит под вопрос общую чистоту
стиля. Который у бюро Башкаева, несомненно, есть. Этот стиль прочитывается
и в новом архитектурном решении подмосковных станций Лось, Лосиноостровская,
Северянин, являющихся важной составляющей общей концепции масштабной
реконструкции ярославского железнодорожного направления.
<<вернуться
|
 |
|
