|
|
|
Школа
Владимир Седов
Маньеризм первых Романовых
IV-MMII - 25.09.2002
Теремной дворец в Московском Кремле.
1635–1636. Литография сер. XIX в. ГНИМА
Русские архитекторы эпохи эклектики, с упоением и тщательностью копировавшие формы русских
храмов середины XVII века, считали эти формы и весь стиль «узорочья»
наиболее ярким выражением русского духа. Каково же было бы их изумление, если бы они смогли увидеть
в ширинках и колонках Исторического музея, с беспримерной археологической сухостью воспроизводящих
те же детали из каких-нибудь боярских палат или церкви в Останкине,
не столько народную тягу к обильной и разнообразной декорации плоскости, сколько чуждое влияние архитектуры немецкого маньеризма.
Слева. Спасская (Фроловская) башня Московского
Кремля. 1624–1625. Здесь формы поздней готики впервые совместились с маньеризмом.
Справа. «Немчин Христофор». Печатный двор на Никольcкой улице в Москве. 1644–1645.
Фото с литографии. ГНИМА. Шатер явно восходит к Спасской башне.
После Смутного времени русская архитектура опоминалась медленно
и имела в качестве образца, кажется, только зодчество конца XVI века,
эпохи царей Федора Иоанновича и Бориса Годунова. Зодчие и заказчики как будто наводили мостик через
годы Смуты: от 1613 к 1605 году и ранее. И потому при царе Михаиле
Федоровиче Романове (1613–1645) и типы храмов, и их декор повторяли
сложившиеся еще в предшествующем веке схемы. Только одну своеобразную тенденцию можно отметить
в первое десятилетие после Смуты: стремление к умножению и дроблению изначально цельного и строгого
итальянизирующего декора «годуновского» стиля.
Теремной дворец в Московском Кремле.
Верхняя площадка. Рядом с маньеризмом все же есть и поздняя готика – в шатре
Но само Смутное время с его разорением и унижением государства
вызывало не только стремление к изоляции и восстановлению всего
обихода православного царства, но и понимание того, что без технических, военных, культурных и даже
этикетных новшеств Запада существование страны не столько невозможно, сколько ущербно. Источником
этих новшеств не могла быть соседняя Польша, столь близкая и опасная
именно после Смуты. А потому Польша и стоящий за ней католический
мир (за исключением Австрии и союзных ей земель Германии) и его
архитектура на Московское царство влияния в первой половине века
не оказывали. Привычнее были обеспеченные торговым обменом связи с
протестантским миром Северной Европы: с Голландией, Англией, Германией и даже враждебной соседкой
Швецией.
далее>>
|
 |
Архив
|
| | | |
 | |
|
| | | |
|
