|
|
|
Современная классика
Проект реконструкции Русского музея
Мастерская Михаила Филиппова
2002
Григорий Ревзин
Периферийный центр
VI-MMIII - 30.04.2003
План в уровне кровли (мезонин)
Это – о существовании темы в творчестве самого Филиппова. Теперь
об объекте. Михайловский дворец Росси – памятник, и в отношении него этот статус
означает не просто дополнительные поборы на согласованиях при проектировании, это действительно памятник
национального значения. Это означает, что единственное, что требуется от
общества в отношении этого здания – хранить его таким, какой он есть.
Ничего не меняя.
План в уровне верхнего этажа
Русский музей – центральное национальное собрание русского
искусства. То есть существует в ряду крупнейших музеев мира. В этом ряду
произошли этапные перемены – поменялся сам статус музея. Из хранилища музей
превратился в аттракцион – здесь требуются приключения архитектуры,
экстремальные пространства, ощущение непривычности, а лучше –
невозможности той среды, в которой вы оказались. Лувр,
Бильбао, Тейт, Британский музей – все они предприняли грандиозные эксперименты по превращению себя
в приключения. Если мы не хотим быть провинциальной страной, чья культура
застыла в пыли, нам необходимо что-то делать с нашими крупнейшими музеями.
Заметим, что это касается и Эрмитажа, и Третьяковки – сегодня есть принятый
проект реконструкции первого и пока нет – второй, но это значит, что он появится
в ближайшие дни.
Перспектива пространства под крышей музея. Виден
принцип развески картин
Отсюда задача: как изменить памятник и превратить в экстремальное,
невозможное пространство то, что всегда было, и чье существование в городе в
привычном виде является ценностью национального значения. Степень
невыполнимости этой задачи не следует преувеличивать, напротив, она решается
чуть не каждый год, и даже стала типовой для современных реконструций. Скажем,
в опубликованном нами в предыдущем номере проекте реконструкции Большого
театра Михаила Белова и Михаила Хазанова задача совершенно аналогична.
Вопрос в том, как она решается в каждом конкретном случае.
Современное состояние музейных чердаков
Решения тут возможны два: либо пристроить к памятнику какую-нибудь
приключенческую виртуалку, либо обнаружить в нем самом какой-то
незамеченный пласт экстремальности. Я позволю себе заметить, что, на мой
взгляд, логика, которой руководствуется этот проект, могла возникнуть только
у человека, выросшего в Петербурге, а точнее – проведшего детство
в питерских дворах. В ней даже есть какой-то детский оттенок. Каждому
питерскому ребенку понятно, где в этом городе, невероятно классическом и
гармоничном, обретаются экстремальные, приключенческие пространства.
Во дворах-колодцах и на чердаках. С ними даже не надо ничего делать, чтобы
они приобрели это качество. Надо только придумать, как, сохранив их образ, начать
их использовать.
В этом смысле придуманная Филипповым реконструкция бережна –
весь необходимый для сегодняшнего дня пласт экстремальности обнаруживается
в самом памятнике, в нем ничего не меняется. В нем смещаются акценты.
То, что составляло его периферию, его технические пространства, становится
его центром, его новым образом. Музей превращается в приключение изнутри
себя самого.
<<вернуться
|
 |
|
