|
|
|
Зарубежные новости
Античная подноготная
IV-MMII -
30.09.2002
Государственная пинакотека Сан-Паулу
Сан-Паулу, Бразилия
Реконструкция, 2000
Пауло Мендес да Рока (Paulo Mendes da Rocha)
Октагональная башня, заложенная по проекту де
Азеведо, но недостроенная. Да Рока сделал ее центральным помещением музея
В 2000 году премия фонда Миса ван дер Роэ (Mies van der Rohe
foundation) была присуждена бразильцу Пауло Мендес
да Рока за реконструкцию здания Государственной пинакотеки в Сан-Паулу. Премия
Миса ван дер Роэ для латиноамериканских архитекторов учреждена фондом
в 1998 году в Барселоне, присуждается раз в два года зданию, построенному
в Латинской Америке. Единственный приз составляет 50 000 евро. Требования:
«...выдающийся и аутентичный дизайн, подлинно новаторский характер, высококачественная реализация».
План по уровню второго этажа; в основании
октагональной башни разместилась аудитория
Здание Пинакотеки – трехэтажное неоклассическое здание-каре с внутренним
двором, ризалитом и порталом на главном фасаде – было построено на рубеже XIX
и XX веков по проекту архитектора Рамоса де Азеведо. Это был характерный музей
XIX века – строгих классических форм, с анфиладной системой залов, – где старые шедевры были помещены в среду
им соответствующую, то есть имитирующую античную. Античность, по законам
науки об искусстве того периода, воссоздавалась при помощи археологического
подхода – колонны должны выглядеть так, как они выглядели в V веке до н.э., и т.д.
То, что бразильцы решили придать всему этому «подлинно новаторский характер»,
пусть даже и руководствуясь целью расширения площадей, – поразительный
факт, сравнимый с тем, как если бы из ГМИИ им. Пушкина вынесли коллекцию,
переделали интерьер до неузнаваемости, а потом занесли бы все слепки обратно.
Здесь вместо старой пинакотеки возник совершенно иной музей, и это можно
объяснить только желанием бразильцев обратить мировое внимание на свой культурный радикализм – напомним, что
в Сан-Паулу проводится биеннале современного искусства, претендующая на конкуренцию с Венецианской.
Продольный разрез; через внутренние дворы,
ставшие музейными залами, перекинуты мостики.
Поперечный разрез
Реконструкция да Рока почти не затронула внешний облик здания. Тем удивительнее внутренняя метаморфоза. Да Рока
поменял главную ось с поперечной на продольную, переместив вход с главного фасада на боковой. Дворы перекрыты новой
стеклянной кровлей, что превратило их в музейные залы. Через два симметричных
двора-патио перекинул металлические мостики. В центральном дворе находится
основание восьмиугольной башни, заложенной по проекту де Азеведо, но недостроенной. Да Рока увидел здесь кульминацию внутренних пространств здания и
сделал центральное помещение музея, вокруг которого организованы все остальные. Вместо последовательного линейного движения по анфиладе – неожиданные
пространственные приключения. Да Рока снял штукатурку со стен заловпатио. Главной темой интерьера стал
контраст голой кирпичной кладки с оштукатуренными частями. (Инверсия темы
снаружи – оштукатуренный портал на кирпичном фасаде, выставленная «отреставрированная» деталь вместо вывески.)
Повсюду в кладке следы ее функциональной работы – отверстия, оставленные
снятыми перекрытиями и облицовкой. Все это сродни археологии, когда снимаются все позднейшие наслоения. Только
здесь это мистификация, или, скорее, театрализация.
Государственная пинакотека Сан-Паулу после
реконструкции; традиционное музейное здание
XIX века превратилось в совершенно иную по смыслу структуру – посреди современного мегаполиса
теперь стоит античная руина
Многочисленные следы не совсем понятно чего создают ощущение, что здесь
что-то происходило, но теперь уже неизвестно, что. Ощущение столь сильное,
что музейный интерьер не воспринимается как нейтральный, но, наоборот, как
крайне напряженный и драматичный. Бронзовые скульптуры экспозиции начинают участвовать в этом спектакле –
как будто они изначально связаны с этим зданием и были найдены здесь же, и
«Умирающий галл» пострадал оттого же, отчего и здание превратилось в руину.
Эти героические выщербленные кирпичные стены становятся похожими на термы
Каракаллы, как будто это римские развалины посреди Сан-Паулу, бразильская
античность.
Кирпичная кладка стен части залов обнажена,
и в ней остались следы от перекрытий и облицовки
С одной стороны, металлические мостики-переходы похожи на связи, конструктивные стяжки, как будто здание – само по
себе музейный экспонат, законсервированная руина. С другой – новые вставки
подчеркнуто инородны, как бы нарушают правила игры в руину. Да Рока вводит
металл там, где, наверно, любой архитектор Старого Света сделал бы стекло, которое в соединении со старой кладкой работает как музейная витрина. Не только
мостики, но и перила, и винтовая лестница – медные, их модернистская экспрессия
тоже задействована в драматической пьесе.
Металлические мостики, перекинутые через
бывшие патио. Там, где в Европе принято применять
стекло, у да Рока – медь
Результат дает ответ на вопрос, зачем вообще все это было затеяно. Да Рока
пишет, что первоначальной его идеей при разработке проекта было конструирование городской среды и он хотел больше
открыть здание в город. Способом этого включения в город стало превращение
здания прошлого века в древнеримскую руину. Он создал другую античность,
не научно-реставраторскую, а героически-руинированную, с выломанными перекрытиями и обнаженными фактурами. В начале нового века такая античность кажется
гораздо более убедительной. Удивительно, что образ музея удалось преобразить
в полностью противоположный по смыслу. Классическая постройка, которой едва
исполнилось сто лет, загримированная (точнее, разгримированная) «под руину»,
выглядит так, как если бы она действительно была археологическим объектом.
Оксана Рудченко
вверх
|
 |
|
