Исторический очерк

Дмитрий Швидковский
Архитектурная судьба Павла I
II-MMI - 16.12.2001

Первым собственным жилищем Павла Петровича стала Гатчина, и облик этого ансамбля во многом воспитал его вкусы. Он получил поместье от императрицы в 1783 году, когда ему исполнилось 29 лет. Правда, на пять лет раньше, в связи с рождением первенца, будущего Александра I, ему с женой были подарены земли, на которых впоследствии построили Павловск .

Гатчинский дворец. Фрагмент фасада со рвом	Гатчинский дворец. Малиновая гостиная. Фрагмент

Однако по традиции имение предназначалось матери младенца, великой княгине Марии Федоровне, и она определяла характер дворца и парка. В истории искусства Павловск оказался прежде всего связан с ее именем, как Гатчина - с памятью о Павле Петровиче. Сколь ни была прекрасна Гатчина, нельзя не видеть жестокости этого подарка Екатерины II. Дворец, сады, павильоны создавались там первоначально отнюдь не для наследника престола, а для страстно ненавидимого им фаворита императрицы графа Григория Григорьевича Орлова и были пронизаны воспоминаниями об этом человеке, которого Павел Петрович справедливо считал убийцей своего отца Петра III. Императрица вынудила сына жить среди мыслей о его насильственной смерти и роли в ней братьев Орловых. Гатчинский дворец начал строить в середине 1760-х годов Антонио Ринальди. Это отчасти могло примирить Павла Петровича с этой постройкой. Великий итальянец был любимцем Петра III. В Ораниенбауме архитектору пришлось работать в духе рококо прусского образца, модном при дворе воинственного короля Фридриха Великого, которому стремились подражать и Петр III, и Павел I. В Гатчине Ринальди было предложено Екатериной II использовать примеры замков Великобритании. Скорее всего, императрица видела Гатчину подобной усадьбе Бленэм, подаренной знаменитому полководцу Джону Черчиллю, герцогу Мальборо, английской королевой Анной I. Изображения этого дворца были в имевшемся у императрицы первом томе знаменитого увража Витрувиус Британикус, который ей привез из Англии младший брат фаворита Владимир Орлов. Во всяком случае, план здания с центральным корпусом, соединенным короткими полукруглыми галереями с обширными каре двух служебных корпусов, расположенных по бокам, несомненно британского происхождения. Он напоминает постройки выдающихся мастеров английского барокко сэра Джона Ванбру и Никласа Хоксмора. В них соединялись попытки использовать классические архитектурные законы с барочной театрализацией в духе зарождавшегося раннего романтизма и увлечения Средневековьем. Это особенно чувствуется в граненых гатчинских башнях, сходных с подобными элементами английской "барочной готики". Правда, Антонио Ринальди, воспитанный мастером пышного неаполитанского классицизма Луиджи Ванвителли , не мог стерпеть слишком точного подражания "английским варварам" и придал фасадам дворца итальянскую элегантность. Исключительный случай в окрестностях Петербурга -- огромное здание снраужи целиком было отделано естественным камнем -- отнюдь не редкость в Италии. Кроме того, ордера, украшающие гатчинские фасады, поставлены один над другим: внизу тосканский, затем ионический, по античной системе, возрожденной Леоном Батттистой Альберти. Тонко и отчетливо исполненные в камне, они придают дворцу неоренессансные черты. В результате в Гатчине возник необычный для времени классицизма образ, включающий в себя органическое переплетение барочных и возрожденческих, античных и "готических" оттенков. Это произошло еще при Григории Орлове, задолго до вступления Павла Петровича во владение Гатчиной. Тем не менее именно это свойство, с котором он сжился за долгие годы, проведенные в поместье, станет одной из главных черт "павловского стиля". Чувствительность великого князя сыграла для него хорошую службу. Он поддался очарованию произведений Ринальди, а затем сумел превратить стилистическую неопределенность раннего классицизма в многозначность рождающейся архитектуры романтизма. Образ замка, несколько мрачного, стоящего среди земляных укреплений и садов с живописной композицией, станет главной темой его архитектурных увлечений. Неслучайно из всех впечатлений путешествия по Европе, включавшего Австрию, Италию, Францию, Германию, самым ярким для него оказалось то, что запечатлелось при посещении замка Шантийи под Парижем, с его характерной для французского ренессанса живописностью и парковыми затеями, совмещавшими регулярность садов в духе Андре Ленотра с новейшими английскими идеями подражания естественной природе.

<<вернуться   далее>>

вверх