О журнале

Память 
VI-MMIII - 30.04.2003

Последние два года российские архитекторы живут в ситуации раздвоенности и страдания. Они, быть может, не понимают отчего страдают, но какое-то смутное ощущение их гнетет. А дело вот в чем.

С одной стороны, у нас в государстве, в общественной жизни и в душе установился четкий и понятный вертикальный порядок. Жизнь приобрела иерархичность, осмысленность и стройность. С другой стороны, в мировой архитектуре уже много лет нет центра. Непонятно, где главные здания, где главные события, вообще, кто самый главный. В то время как наш президент ясно обозначил линию развития – мы должны быть такой же европейской страной, как другие,– эти другие европейские страны увиливали от того, чтобы мы стали на них похожими. Мы давно уже говорили Западу: определитесь, где у вас центр, а мы будем ему подражать. Но Запад отнекивался. Ссылался на специфику современной эпохи, глобализацию, Интернет, разрушение иерархий и конец метафизики. Дело решили исламские фундаменталисты. Как только они взорвали WTC, так сразу же стало ясно, где центр. Центром оказалось это взорванное пустое место. Временно. Поскольку скоро там построят другое здание. Когда его построят, то станет ясно, что есть главное в архитектуре. Станет понятно, на что ориентироваться и чему подражать. В архитектуру придет успокоение.

Покамест мы только идем к этому. Пока определены только финалисты конкурса. Но и это уже много – названы главные архитекторы в мире. Задача, которая стоит перед ними, предельно понятна. Нужно найти образ нового центра мира. Этот новый центр должен выражать память о трагедии, сделавшей его центром. По сути, память и центр – это одно и то же, ибо именно концентрация памяти и делает место центральным.

Это очень просто, но это же невероятно трудно. Ибо современный модернизм не знает ни категории памяти, ни категории центра. Это и есть тот вызов, ответ на который мы ищем в классике. Мы пытаемся понять, что есть для классики центр мира, центральность которого создана катастрофой.

Григорий Ревзин

вверх